Мария - королева интриг   ::   Бенцони Жюльетта

Анна, не осознавшая, как и ее спутницы, всей тяжести совершенной ошибки, почувствовала себя оскорбленной и отправила нескольких гонцов, дабы загладить вину, в том числе и свою собственную, и в какой-то момент казалось, что дело замято. Однако король ничего не забыл. Опала обрушилась на Марию, и, несмотря на весь свой оптимизм, она, казалось, с трудом приходила в себя. Элен осторожно начала:

— Король не станет долго гневаться. Королева любит вас. Да и королева-мать тоже, ведь вы ее крестница.

— Это верно. Я вообще единственное, что их объединяет. Утешительно сознавать, что я примиряю эти два эгоистичных существа.

— К тому же монарх будет вынужден простить мадемуазель де Верней, которая через несколько месяцев выйдет замуж за сына герцога д'Эпернона. Простив ее, он простит и вас, чтобы не выглядеть несправедливым, — ведь он претендует на то, чтобы именоваться Людовиком Справедливым.

— Это, милая моя, не более чем сказки! Я не слишком верю в его братские чувства к юной Анжелике де Верней. Не стоит забывать, что ее мать он называл шлюхой! Как бы то ни было, кровь Беарнца, его отца, может пробудить в Людовике милосердие, но во мне нет ни капли этой крови, и при этом я оказалась одна с тремя детьми на руках, из которых один унаследует герцогский титул, а я останусь всего лишь богатой вдовой в двадцать два года. Мое место старшей фрейлины попадет в лапы старой Монморанси, которая караулит его, точно кот жирную мышь; с моим состоянием тоже неизвестно что станет, поскольку его наследует мой сын.

— Не стоит так преувеличивать! До нищеты вам еще далеко. Братья покойного коннетабля, кажется, весьма к вам привязаны.

— Да, мы — одна семья, но до каких пор? Воздухом немилости так тяжело дышать. Впрочем, я приехала сюда не для того, чтобы жаловаться, но чтобы поразмыслить и получить совет.

— У мэтра Базилио? Мне следовало бы догадаться…

— Я кому-то понадобился?

Точно дух, вызванный заклинанием, в дверях, даже не потрудившись постучать, появился странный персонаж. Это был маленький седовласый человечек, закутанный в долгополую черную мантию, украшенную слегка помятыми брыжами с веселым красным бантом; его длинная с проседью бородка клинышком отбрасывала при каждом движении забавную тень на стену. Огромные кустистые брови нависали над светло-зелеными глазами, живыми и сияющими, и по-юношески вздернутым носом. Вошедший заслонял рукою от сквозняка дрожащий огонек свечи. Элен поспешила прикрыть дверь.

— Вот что значит легок на помине. Уж не подслушивали ли вы, часом, у дверей, мэтр Базилио?

Тот фыркнул и бросил на нее сердитый взгляд, после чего ответил с ужасающим флорентийским акцентом:

— Да… но лишь для пользы дела! Появление кареты наделало много шума, не говоря уже о шуме с кухни, где повар ревет, точно осел. И Базилио тут как тут! Не желаешь ли воспользоваться его мудрыми советами, госпожа герцогиня? Ведь, похоже, у тебя неприятности.

Не вникая в тонкости придворного этикета, Базилио, прибывший во Францию среди прочего багажа Леоноры Галигай, неизменно говорил о себе в третьем лице и по флорентийской традиции обращался ко всем на «ты», никогда не забывая при этом употребить подходящий титул. Поставив свечу на сундук, он пододвинул к креслу Марии другое кресло и уселся в него так глубоко, что его ноги не доставали до пола.

— Скажи-ка, — произнес он вкрадчивым тоном, — тебя прогнали?

— А ты откуда знаешь? — буркнула госпожа де Люин.

— Базилио всегда все знает! — отвечал тот, поучительно воздев палец к потолку.