Медовый месяц   ::   Филлипс Сьюзен Элизабет

Хани бросила школу вовсе не из-за того, что была глупой, — напротив, она жадно читала и соображала на редкость быстро. Она ушла из школы потому, что у нее были дела поважнее, нежели общение с кучкой тупых девчонок, объявлявших всем и каждому, что она лесбиянка, только потому, что они ее боялись.

От этого воспоминания ей опять захотелось уползти куда-нибудь и спрятаться. Хани не была красавицей — не то что другие девочки. Она не носила модных-платьев и не обладала яркой внешностью, но ведь это еще не значит, что она лесбиянка. Тем не менее этот вопрос беспокоил Хани, потому что абсолютной уверенности в ответе у нее не было. Но запускать руки в свои шорты она бы никому не позволила — в этом она не сомневалась.

Воцарившееся между ними молчание прервала Шанталь:

— Ты когда-нибудь думала о своей маме?

— Не так уж и много. — Хани подобрала с палубы щепку. — Но коль уж ты заговорила об этом, тебе будет полезно поразмышлять о том, что случилось с моей мамой, когда она была еще младше тебя. Она позволила тому парню из колледжа овладеть собой, и это разрушило ее жизнь.

— Что-то я тебя не пойму. Ведь если бы твоя мама не спала с тем парнем из колледжа, ты бы не родилась. И где бы ты тогда была?

— Не в этом дело. Суть в другом — все эти парни из колледжа хотят от девчонок вроде тебя или моей мамы только одного. Они хотят удовольствия. И, добившись своего, сразу исчезают. Ты что, хочешь кончить жизнь в одиночестве с ребенком на руках, не имея никакой поддержки, кроме жалких подачек от государства?

— Крис говорит, что я красивее всех его знакомых из университетского женского клуба.

Это была бесполезная трата времени. Шанталь всегда удавалось увильнуть от разговора, как только Хани пыталась хоть что-то ей втолковать. В такие моменты Хани приходила в отчаяние. Как сможет ее сестра наладить жизнь, если Хани не будет рядом, чтобы присматривать за ней? Хотя Шанталь была старше, Хани многие годы опекала ее, пытаясь научить, как отличать добро от зла и как устроиться в этом мире. Знание всех этих вещей, казалось, приходило к Хани совершенно естественным путем, но Шанталь во многом была схожа с Софи. Она теряла интерес ко всему, что требовало малейших усилий.

— Хани, а почему бы тебе не привести себя немного в порядок, ведь тогда бы и у тебя появились приятели?

Хани вскочила на ноги:

— Никакая я, к черту, не лесбиянка, если ты на это намекаешь!

— Да я вообще говорю не об этом. — Шанталь озабоченно осмотрела дымящийся кончик сигареты. — Думаю, будь ты лесбиянкой, я бы первой об этом узнала. Мы же спим в одной кровати с тех пор, как ты перешла к нам жить, и я не помню, чтобы ты хоть раз пробовала ко мне приставать.

Слегка успокоившись, Хани опять села.

— Ты сегодня тренировалась с жезлом?

— Может быть… Не помню.

— Не тренировалась, значит?

— Хани, махать этим жезлом так трудно!

— И вовсе не трудно! Просто нужно побольше заниматься, вот и все. Знаешь, я собираюсь со следующей недели начать его поджигать.

— И почему ты выбрала такое трудное занятие, как дирижирование жезлом?

— Но ты же не можешь петь. Не играешь ни на одном музыкальном инструменте, не отбиваешь чечетку. Это единственное, что пришло мне в голову.

— Просто не могу понять, почему для меня так важно победить в конкурсе красоты и получить это звание «Мисс округа Паксавачи». Тем более что люди из компании Уолта Диснея собираются купить наш парк.

— Мы этого не знаем наверняка, Шанталь. Пока это просто слухи. Я написала им еще одно письмо, но ответа все нет, а мы не можем просто так сидеть и ждать.

— Но ты же не разрешила мне участвовать в этом соревновании в прошлом году.