Неукрощенная   ::   Лоуэлл Элизабет

Доминик считал, что без него он вряд ли победил бы в той битве, в награду за которую получил саксонскую невесту, чьи земли вызывали зависть английского короля.

Зависть и беспокойство. Короли норманнов на собственном опыте знали, что саксов с северных границ трудно победить в открытом бою, поэтому приходилось искать иные пути.

– Ты заметил что-нибудь необычное?

– Я встретил в лесу Свена.

– И?

– Он выполнил твое повеление.

– Настоящий рыцарь, – произнес Доминик с сарказмом, – ведь я приказал, чтобы Свен появился в Блэкторне раньше всех, переодевшись странствующим монахом, и соблазнил одну из служанок.

– Она будто только этого и ждала, – сказал Саймон, пожав плечами. Доминик хмыкнул.

– Свен узнал, что Дункан из Максвелла в замке, – сообщил кратко Саймон.

Конь под Домиником снова начал волноваться, чувствуя вспышку гнева своего седока.

– А леди Маргарет? – спросил он холодно.

– Она тоже в замке.

– Они встречались?

– Никто не видел их вместе.

– Это говорит только о ее уме, а не о добродетели. А Риверсы? Они тоже здесь?

– Нет. Они с двоюродным братом Дункана в Карлайсле, одном из поместий лорда Джона. Вернее, в одном из ваших поместий.

– Еще не моих. Не моих, пока я не женюсь на дочери и не умрет ее отец.

– До свадьбы осталось всего два дня. И я сомневаюсь, что лорд Джон переживет этот праздник.

Доминик перевел взгляд со своего брата на замок Блэкторн. Он возвышался на зеленом холме, господствуя над окружающим ландшафтом. Лорд Джон построил себе четырехъярусную крепость с толстыми каменными стенами и прямоугольными башнями.

Он не жалел денег, чтобы превратить это место в военный оплот, в котором было бы все, чтобы противостоять нападению. На расстоянии тридцати футов замок окружала еще не достроенная каменная стена, которая должна быть в два раза выше конного рыцаря. Но кое-где камень уступил место более слабому деревянному частоколу, и это не ускользнуло от острых глаз Доминика.

"По крайней мере, у Джона хватило ума вырыть широкий глубокий ров против пеших воинов. Однако крепость все равно слишком уязвима. Достаточно нескольких корзин «греческого огня» против частокола, и внешняя стена будет разрушена. Сама крепость продержится не дольше, чем рыцари смогут выдержать жажду.

Если только в самой крепости нет колодца. Если нет, то я позабочусь об этом немедленно".

Доминик снова взглянул на каменную громаду, возвышающуюся на холме. Сторожка у ворот была встроена в недостроенную внешнюю стену. Мост через ров опущен не был.

– Где же привратник? – спросил Саймон. – Или в замке готовятся к осаде?

– Терпение, брат, – остановил его Доминик. – Джон больше заслуживает нашей жалости, чем гнева.

– Жалости! Я бы с большим удовольствием швырнул свою боевую рукавицу в его саксонскую рожу.

– Может, тебе еще представится такая возможность.

– Ты обещаешь мне это, мой сеньор? – невинно поинтересовался Саймон.

Смех Доминика оказался таким же тяжелым, как и металл его шлема.

– Бедный Джон Кемберлендский, – сказал Доминик. – Ни его отец, ни его дед не смогли сдержать нашествие норманнов. И он не сможет. Теперь он умирает от изнурительной болезни и из наследников имеет только дочь. Что за несчастная страна! Можно подумать, что на ней лежит проклятие.

– Да, это так.

– Что?

Прежде чем Саймон успел ответить, звон цепей и скрип шестерней известили их о том, что разводной мост опускают.

– А-а, – произнес Доминик удовлетворенно. – Наши сердитые саксонцы все же решили склониться перед своими норманнскими господами? Прикажи остальным моим рыцарям поспешить.

– Пусть прибудут верхом?

– Да. То, что мы запугаем их сейчас, может позднее избавить нас от кровопролития.

Саймон знал, что его брат был прекрасным стратегом. Он не жаждал крови, не опьянялся битвой, как другие рыцари.