Невольный обман   ::   Картленд Барбара

«Так что, как видите, — резко сказал я, — я считаю себя вправе взять на себя управление Кавонией и избавить мою страну от иностранца, который фактически узурпировал мой трон последние двенадцать лет».

— Дядя Септимус, должно быть, был поражен! — пробормотала Теола.

— Он был поражен настолько, что потерял дар речи, — согласился Алексис. — Потом он сказал: «Вы не знаете всей правды о моей племяннице — я считаю своим долгом предупредить вас, что она не годится в жены кому бы то ни было».

У Теолы вырвался испуганный возглас.

— Я собиралась… рассказать тебе! Клянусь… я хотела это сделать… но… не успела.

— Это неважно, — равнодушно перебил ее Алексис.

— Не…важно?

Теола уставилась на него, словно сомневаясь, правильно ли она расслышала.

— Конечно, неважно, — ответил он. — Собственно говоря, когда твой дядя рассказал мне о том, что произошло много лет назад, я ему ответил: «Как жаль, что мистера Ричарда Уоринга уже нет в живых. Я бы попросил его помочь мне основать в Кавонии университет!»

— Тебе все равно… что он из простых людей… н голубой крови?

Алексис улыбнулся ей.

— Разве я могу испытывать к твоему отцу другие чувства, кроме восхищения и уважения?

У Теолы вырвался вздох, шедший из самой глубины души, а Алексис продолжал:

— Герцог был слишком ошеломлен, чтобы ответить, и я воспользовался этим моментом и обратился к твоей кузине: «Как я понимаю, леди Кэтрин, вы уже не намерены выходить замуж за короля Фердинанда?»

«Король без трона, — ответила она, — а в данный момент и без места едва ли может считаться выгодной партией».

«Да, конечно», — согласился я.

«Поэтому я возвращаюсь в Англию, — продолжала она, — но хотела бы увезти с собой тиару, которая принадлежит моей матери, и одежду, которая составляла мое приданое».

«Вашу просьбу очень легко исполнить, леди Кэтрин», — ответил я.

Я кивнул одному из адъютантов, и он принес тиару в бархатной шкатулке, благополучно хранившуюся в спальне королевы.

«Я рада получить ее обратно!»— воскликнула Кэтрин.

— Уверена, она ожидала, что тиару украдут, — вставила Теола.

— В Кавонии ничего не крадут! Кроме сердец!

— Ты украл мое сердце, — прошептала Теола.

Он посмотрел ей в глаза, и Теола, сделав над собой усилие, попросила:

— Расскажи мне остальное.

— Потом я начал торговаться с герцогом.

— Торговаться? — изумленно воскликнула Теола.

— Насчет твоей одежды, моя драгоценная. Я обожаю тебя такой, какая ты сейчас, но у меня такое ощущение, что тебе будет несколько неловко появляться на людях в таком наряде.

Произнося эти слова, он стянул халатик с ее белого плечика и поцеловал его.

— Но что ты имел в виду, когда сказал, что торговался с дядей Септимусом?

— Я указал герцогу и, разумеется, твоей кузине на то, что приданое привезли, чтобы носить его в Кавонии. «Когда леди Кэтрин вернется в Англию, — сказал я, — она может выбрать мужа среди принцев Швеции, Норвегии, Дании или даже Пруссии. В этом случае те платья, которые она привезла сюда, окажутся слишком легкими, чтобы носить их в столь холодном климате». — «Что вы предлагаете?»— спросил герцог. И я назвал ему сумму в наличных.

— Как ты мог? — воскликнула Теола.

— Никиас уже рассказал мне, что твой дядя — человек бережливый до скупости, — ответил Алексис. — У меня было такое чувство, что теперь, когда брак с королем не состоялся, он жалеет о потраченных на приданое дочери средствах.

— И ты… купил его… для меня? — спросила Теола почти бессвязно.

— Думаю, твой дядя остался очень доволен той сделкой, которую мы заключили.

— Но что сказала Кэтрин?

— Она сказала, что настаивает на возможности взять с собой на корабль достаточно одежды на дорогу до Марселя.

— И ты согласился?

— Конечно! — ответил Алексис. — Я послал за Магарой и сказал, что ей следует уложить.

— На это ушло много времени?

— Не много.