Ночные грезы   ::   Картленд Барбара

— Я настолько самоуверен, дорогая, что осмелюсь утверждать, что могу завоевать твое сердце, — сказал он.

— Оно уже твое, — прошептала Алинда.

— А твой ум просто восхищает меня. Жаль, что многое, чему я учился, забыто. Слишком весело я проводил время в Париже.

— Я уверена, что ты так же умен, как твой отец, возразила Алинда. — Я читала о нем. Его все очень уважали.

— Если мы такая умная пара, то какими же гениальными будут наши дети? — улыбнулся Роджер.

— Я хочу, чтобы они были похожи на тебя, — произнесла Алинда и тотчас зарделась румянцем.

— А я надеюсь, что они унаследуют материнский характер и, конечно, ее красоту. Ты сама не знаешь, как ты красива.

Алинда, неожиданно для себя, осмелилась попросить;

— Пожалуйста, повтори. Мне никто не говорил ничего подобного.

— Я буду повторять это без устали, пока не заставлю тебя поверить, что ты самая красивая девушка на свете. Но я еще не закончил. Третья составляющая любви — душа.

— А ты веришь, что у человека есть душа?

— У тебя она точно есть. Помоги мне обнаружить, ощутить мою.

Он тесно прижал ее к себе, и теперь только ткань одежды разделяла их.

— Когда я дома тосковал по тебе и отсчитывал время до нашего свидания, то нашел в библиотеке книгу о Гортензии Мазарини, о которой ты говорила. Ты была права, Алинда. Гортензия сделала короля счастливым, одарив его тем, что не могла ему дать ни одна из его любовниц.

— Она вдохновляла его.

— И то же самое происходит со мной. Встретив тебя, я узнал, что такое истинное блаженство.

— Такое же чувство было у меня, когда ты поцеловал меня в первый раз.

— Конечно, первый поцелуй — он всегда первый и отличается от тех, что будут потом. Но тогда все было так чудесно, что я испугался.

— Испугался? Чего?

— Что я все это себе вообразил. — Роджер сделал паузу. — Все вышло так неожиданно. Мне нравилось беседовать с тобой, до того момента ты не была мне желанной, не девушкой из плоти и крови, а чем-то эфемерным, сотканным из лунного света и ночных теней.

— А когда ты меня поцеловал?

— Тогда я понял, что именно тебя искал всю жизнь.

— Но ты этого не сказал.

— Я был так ошеломлен, что все слова вылетели у меня из головы. Я поспешил закрыть дверь и остаться наедине с собой, чтобы сохранить на какие-то лишние мгновения охватившее меня волшебное чувство. Я отправился снова на островок и там думал о тебе, Алинда, почти до утра.

— Если б я только знала… — прошептала Алинда, вспоминая, как несчастна она была, как упрекала себя за податливость и нескромность.

— А на следующий вечер, — продолжал Роджер, — я был слишком расстроен ссорой с матерью.

— Я понимаю тебя, — тихо произнесла Алинда.

К ее удивлению, он резко встал и увлек ее за собой.

— Теперь уже нет причин, дорогая, скрывать от самих себя, что мы любим друг друга. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Но ты в трауре.

— И ты тоже. Твоя няня успела мне рассказать о постигшем вас горе. Я сочувствую, но все же… — Он на мгновение запнулся. — И все же я хочу сказать, что мы теперь свободны, совсем свободны! Мы имеем право не соблюдать условности, если только пожелаем. Хочешь знать, почему я еще задержался? Я провел день в Лондоне и получил разрешение на брак до окончания траура. Выслушай, пожалуйста, мое предложение.

Алинду не надо было просить об этом, она и так жадно ловила каждое его слово.

— Мы поженимся без лишнего шума, так как о нашем бракосочетании можно будет объявить официально только через месяц. Потом я отвезу тебя в свое поместье в Лестершире.

— Не в Кэлвидон?

— Только не на наш медовый месяц. — Он улыбнулся. — Я не хочу, чтобы ты ревновала меня к этому дому. Как это бывает, мы убедились на горьком примере. Ты будешь принадлежать мне полностью, а я тебе, как и полагается молодоженам. Я люблю тебя и обещаю любить и впредь сильнее всего на свете.