Нора   ::   Палмер Диана

Об этом совсем недавно она читала в романах мистера Бидла. И если она поедет к родственникам на ранчо, то там непременно увидит настоящего ковбоя, а это уже — настоящее приключение, даже если не будет ни львов, ни охоты. Да, она уверена, что это будет замечательное путешествие, и ей представится еще не один случай испытать свое мужество и доказать самой себе, что африканская лихорадка, так долго ограничивавшая ее возможности, тем не менее не сломила ее мужества.

— Что ты решила, дорогая? — спросила свою дочь Синтия Марлоу, листая последний выпуск журнала «Кольер Мэгэзин».

Нора обернулась к матери, тонкая ткань ее голубого кружевного платья изящно заколыхалась. Когда она прикоснулась к большому кружевному банту, украшавшему вырез, пальцы ее дрожали от волнения.

— Тетя Элен пишет очень убедительно, — ответила она. — Да, я очень хочу поехать! Я мечтаю увидеть рыцарей этих бескрайних равнин, о которых столько читала в романах.

Синтия обрадовалась. Она давно уже не видела свою дочь столь увлеченной с тех пор, как та вернулась из злополучного путешествия в Африку. Свет из окна падал на светло-каштановые, отливавшие медью волосы Норы, уложенные в высокую элегантную прическу. В молодости у Синтии был такой же восхитительный цвет волос, который сейчас погасила седина. От Марлоу Нора унаследовала синие глаза, а высокие скулы — от одного из своих французских предков. Девушка была выше матери, элегантна и грациозна, обладала прекрасными манерами и великолепным даром вести непринужденную беседу. Синтия очень гордилась дочерью.

С мужчинами Нора проявляла необычную холодность, особенно после того, как Эдвард Саммервиль напугал своими домогательствами, что послужило причиной перенесенной ею ужасной лихорадки. Ее дочь действительно мечтала о жизни, полной приключений, с грустью думала Синтия, но африканская малярия подрезала ей крылья. Сейчас, когда Норе исполнилось уже двадцать четыре года, она покорно смирилась с участью старой девы.

— А кроме всего прочего, это путешествие на некоторое время избавит тебя от настойчивых попыток твоего отца приглашать в дом молодых мужчин, достойных твоего положения в обществе, — пробормотала Синтия, машинально высказывая свои мысли вслух. Ее муж на самом деле болезненно переживал то, что Нора до сих пор не вышла замуж, и в своем стремлении изменить положение вещей иногда бывал несколько бестактен.

Нора невесело рассмеялась. Любой мужчина только осложнил бы ее жизнь.

— Да, я тоже так думаю, мама. Я распоряжусь, чтобы Ангелина начала упаковывать вещи.

— А я прикажу своему секретарю заказать железнодорожные билеты, — согласилась Синтия. — Я уверена, что ты получишь удовольствие от поездки.

— Я и не сомневаюсь, — весело заметила дочь. — Я давно уже не путешествовала, — по ее лицу пробежала тень при воспоминании о лихорадке. — Но в конце концов, Техас — это не Африка.

Синтия поднялась.

— Моя дорогая, болезнь не должна повториться так быстро. С последнего приступа прошло уже несколько месяцев. Не думай об этом и постарайся не волноваться. Ты ведь будешь не одна, а с семьей Честера и Элен, не так ли? Они позаботятся о тебе.

Нора улыбнулась.

— Конечно, позаботятся. Это будет замечательное приключение, мама.

Нора вспоминала эти слова, стоя на пустынной платформе станции Тайлер в Техасе и ожидая, когда тетя и дядя пришлют за ней коляску. Купе, в котором она ехала, было очень комфортабельным, однако долгое путешествие утомило девушку. Она так устала, что энтузиазм в ней начал понемногу угасать. Норе пришлось признать, что пыльный железнодорожный вокзал совсем не оправдал ее ожиданий.