Омела и меч   ::   Сетон Ани

 — Эй, Регана, — ласково сказал он, — теперь ты можешь говорить со своим римлянином. Уведи его отсюда, потому что нам с легатом надо еще многое обсудить.

Квинт сдержал дыхание, когда девушка поднялась с колен и направилась к нему, но он обернулся к Петиллию.

Легат взглянул на него с мягкостью, которой Квинт никогда в нем не замечал, также улыбнулся и произнес:

— Да, ступай с ней, Квинт. И говори с ней, о чем хочешь, потому что Верховный друид прав. От таких, как вы с Реганой, может произойти новый народ Британии. Ты должен подождать, пока не изменится закон, но я уверен, что до этого осталось немного времени.

— Благодарю, мой легат, — очень тихо сказал Квинт. Он взял Регану за руку, и они молча вышли в рощу. Их счастье было столь глубоко, что они не могли говорить.

Они остановились рядом, словно по согласию, под ясенем и взглянули друг другу в глаза.

— Регана, — прошептал Квинт, — ты поняла, о чем говорил легат?

— Не совсем, — также шепотом ответила она. — Ах, Квинт, я молилась об этом… не знаю, сколько раз… чтобы ты вернулся… но ты ранен? Что случилось с твоей ногой?

Он положил руки ей на плечи и сжал их, вглядываясь в невинные, прекрасные глаза.

— Я был ранен копьем, брошенным одним из твоих соплеменников, Регана, и многих из них убил в битве, что опустошила половину Британии. В битве, в которой погибла королева Боадицея. Ты должна знать и принять это.

Ее ресницы на миг дрогнули, затем поднялись. Зрачки были темными и неподвижными, взгляд спокоен.

— Я знаю. Я горько плакала по своим убитым соплеменникам и по названой матери, которая всегда была добра ко мне. Это навсегда останется с нами, но оно не должно разделять нас с тобой. Вскоре выпадет снег, затем придет весна, и снова прорастет трава — даже на поле битвы.

— Да, моя Регана. Поэтому я хочу объяснить тебе слова легата. Существует закон, разлучающий нас, но когда трава снова прорастет на поле битвы, я смогу попросить тебя стать женой римского солдата. И что ты ответишь, Регана?

Она не произнесла ни слова, но медленно вскинула руки и обвила ими его шею. Он прижал ее к себе, и так они стояли обнявшись под деревом. Закатные лучи, проникая сквозь листья, играли в светлых, струящихся волосах девушки, отражались в кирасе молодого римского центуриона, который нашел в Британии не то, что искал когда-то, но новый дом, и любовь и судьбу.