Операция КЛОНдайк   ::   Самухина Неонилла

– Я имею в виду случаи вялотекущей мексиканской амнезии, в смысле, что их киногерои постоянно теряют память… Намек ясен? А если человек в возрасте, то странность поведения можно списать еще и на маразм…

– Ладно, Серега, давай, дочитаем письмо, а потом поговорим, – предложил Леонид и продолжил: – Когда меня сюда привезли, то до и после рождения Лёни меня постоянно подвергали различным исследованиям и экспериментам, измучив в попытках получить клона второго поколения. Лишь восемь лет назад, после нескольких неудач, меня оставили в покое, и благодаря моему образованию подключили к работе в одной из лабораторий комплекса. Наверное, это сыграло свою роль и в том, что Лёню оставили со мной. А вот своих нареченных родителей я больше так никогда и не увидела.

В общем-то живем мы неплохо, бытовые условия в комплексе ничем не уступают городским. И место здесь, кстати, уникальное – поселок расположен в долине, окруженной высокими сопками, когда-то бывшими стенками кратера древнейшего вулкана. Посреди долины находится никогда не замерзающее озеро, которое во время крепких морозов очень сильно парит, накрывая облачным покровом всю долину. Вряд ли кто-нибудь заподозрит, что это озеро, питаемое подземными ключами, скрывает под собой основную часть лабораторий комплекса и хранилище генофонда. Кроме этого, вода из озера используется в отопительной системе комплекса, потому и не замерзает зимой. При особой необходимости, эта же вода может быть использована для затопления объекта…

За озером, с внутренней стороны сопки Кольчужной находится тот самый золотоносный рудник-прикрытие. И рудник, и комплекс начали строиться еще сталинскими политзаключенными в конце тридцатых годов.

Наверное, жить и работать здесь можно было бы и дальше, с жестким режимом контроля я уже давно смирилась, но вдруг две недели назад руководитель нашего комплекса, член-корреспондент Российской Академии наук Граховский Генрих Модестович, опять начал готовить меня к рождению клона второго поколения. И теперь я очень боюсь, что со мной может что-нибудь случится или меня куда-нибудь переведут. Как при этом поступят с Лёней, и что с ним тут сделают, один Бог ведает. Поэтому я и решила отправить его к Вам. Кто мне помог организовать его побег, я писать здесь не буду, вдруг письмо попадет не в те руки. Лёня Вам сам все расскажет.

Я надеюсь, что Вы примите его, ведь Вы все-таки его отец, и я верю, что Вы сможете защитить его.

Я прощаюсь с вами обоими, у меня не осталось никакой надежды на свободную человеческую жизнь, так пусть эта жизнь будет хотя бы у нашего мальчика. Берегите его, умоляю Вас!

Искренне Ваша, Есения.

Последняя страница письма была адресована Лёне. Леонид, не читая, положил ее рядом с разметавшимся во сне сыном и, вернувшись к Сергею, сел, закрыв лицо руками.

– Ну и в историю ты влип, Лёнька… – тихо заметил Сергей. – Когда она это написала?

Леонид покачал головой:

– Не знаю, я еще не успел поговорить с Лёней, пришлось из дома срочно дергать. Завтра расспрошу подробно.

В этот момент в дверь постучал Николай Степанович:

– Сергей Вадимович, баня почти готова, собирайтесь.

– Ладно, Лёнька, пошли, в бане продолжим, – сказал Сергей, вставая. – Николай Степанович, побудьте с вьюношем, он тут решил приболеть, так посмотрите, чтобы не очень увлекался с этим делом, мы в бане сами справимся.

– Лёня, тебе ничего не нужно? – спросил Леонид, подходя к сыну, который вдруг открыл глаза.

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Ну тогда постарайся еще поспать, после сна всегда легче, когда болеешь, а тебе сейчас отдых просто необходим.

– Хорошо, – сказал Лёня и прикрыл глаза.

Через несколько минут Сергей и Леонид уже сидели обнаженные на полкe парилки.

– Ну и что ты теперь намерен делать? – вернулся к прерванному разговору Сергей. – Лёню будут искать. О тебе им тоже, наверняка, все известно… Вам постараются перекрыть кислород.

– Вот поэтому, Серега, я тебе и позвонил, – сказал Леонид.