Опороченная Лукреция   ::   Холт Виктория

Та, другая свадьба, состоявшаяся пять лет назад, когда ей было всего тринадцать, теперь казалась каким-то мимолетным видением, ночным кошмаром – жутким и нереальным. Она не желала думать о ней. Тогда она была слишком молода для супружества, а рядом с ней стоял угрюмый, непривлекательный мужчина – вдовец, не обращавший ни малейшего внимания на ее красоту.

Ей хотелось счастья. Теперь она понимала, насколько походила на своего отца. Как тот убивался, узнав о смерти Джованни, его любимого сына! Вот так же и она себя почувствовала, когда услышала, что в Тибре нашли тело Педро Кальдеса. Тогда она взывала ко всем святым: «Пресвятые угодники, снизойдите ко мне! Дайте мне умереть!» Те же самые слова, что изо дня в день повторял Александр.

Он быстро оправился от своего горя. Его душа отвернулась от загробного мрака и обратилась к радостям жизни. Он был мудрым человеком; она считала его самым мудрым из всех людей, живущих на земле; в трудную минуту никто не смог бы повести себя так, как это удавалось ему.

Она искренне желала полюбить своего жениха. В чем же дело? Он молод, красив и – хотя они познакомились всего три дня назад – уже достаточно пылок. Прежде он боялся встречи с ней; но те страхи рассеялись. Так и ее переживания пройдут, не оставят никакого следа. В руках Альфонсо, своего законного любовника, она забудет о той несчастной связи с Педро Кальдесом, которая с самого начала была обречена.

Она радовалась тому, что в Риме его встретили без пышных церемоний и они успели увидеться перед свадьбой. Ей было приятно услышать те слова, что он прошептал позавчера: «Вы ничуть не похожи на супругу, которую я думал найти здесь».

«Довольны ли вы тем, что ваши ожидания не сбылись?» – спросила она, а он ответил: «Я стыжусь своих былых опасений и благодарен фортуне, позволившей мне повстречать вас».

Лукреции тогда показалось, что его слова не были пустым комплиментом.

Она не ошибалась. Альфонсо был счастлив; ему хотелось думать только о ней одной. Он знал, что Чезаре Борджа ненавидит будущего супруга своей сестры, но не придавал значения ни этому, ни другим признакам враждебности тех могучих сил, которые правили вечным городом. Приближенные Папы Римского заключали пари на то, через сколько дней Его Святейшество разочаруется в новом зяте и долго ли после того протянет бедный Альфонсо; все понимали, что Александр постарается избежать неминуемого скандала, связанного со вторым разводом его дочери. Однако Альфонсо не было никакого дела до слухов, доходивших до него. Все это время он с нетерпением ждал свадьбы.

Расшитое золотом платье, в которое служанки облачили его невесту, было так густо усыпано жемчугом, что весило не меньше иных воинских доспехов. Шею Лукреции обрамляло роскошное ожерелье из крупных кроваво-красных рубинов, а на лбу сверкал великолепный изумруд, выгодно оттенявший ее бледно-голубые глаза. Она выглядела едва ли старше, чем в тот день, когда выходила замуж за Джованни Сфорца.

Вместе со свитой ее провели в ватиканские покои Его Святейшества – в хорошо известную ей залу с настенными фресками Пинтуриккьо и с лепным потолком, украшенным золотыми изображениями быка и папской короны.

Здесь она второй раз в жизни увидела Альфонсо. В своем пышном свадебном наряде он показался ей самым красивым юношей Италии.

Папа снисходительно улыбался, разглядывая молодую чету; его забавляло то, о чем так ясно говорили их глаза.

Они опустились на колени перед папским троном; свадебная церемония началась. Древний обычай требовал чтобы жених и невеста склонили головы под занесенным над ними обнаженным мечом. Честь держать его выпала капитану испанской гвардии Хуану Червиллону.