Песня реки   ::   Томасон Синтия

А до начала ее выступления оставалось всего ничего!

Анна тронула дядю за локоть.

– Там много людей? – спросила она.

– Порядочно. – Мик опустил руку, и складки занавеса сомкнулись. – Не беспокойся, дорогая. У нас еще полчаса. К твоему выходу зал заполнится.

– И зачем я только согласилась, – проворчала Анна. – Не понимаю, как я могла позволить вам подбить меня на эту авантюру!

Хотя, по правде говоря, понимала, потому что дядя Мик обладал такими чарами, что мог выманить рыбу с илистого дна Миссисипи. И не просто выманить, но еще и внушить несчастной, что на суше ей будет лучше, чем в воде. Во всяком случае, на пять минут жизни. Анна сжала кулаки, так что пальцы побелели.

– Что, если я не смогу пропеть ни одной ноты? Вдруг я забуду все слова? Что тогда?

– Тогда, я полагаю, стройный и обаятельный отец певчей птички Миссисипи вынужден будет выступать вместо нее. И пусть тебе будет хуже, потому что все аплодисменты достанутся мне! Мне! Слышишь? Но если и это не освежит твою память, то я не знаю, чем тебя еще напугать.

Шутливые угрозы Мика были встречены Анной без юмора и расценены как проявление бездушия.

– Насмешничаете, дядя Мик? – Анна гневно сверкнула глазами. – Неудачный номер, тем более в такие минуты. Неужели вы не видите, что я боюсь до смерти?

– Я знаю, но бояться не нужно, – сказал Мик, правда, на сей раз без своей обычной уверенности.

Анна догадывалась о причине его беспокойства. Видимо, он опасался, что сбор от пожертвований не позволит им даже расплатиться за аренду.

Мик расхаживал взад-вперед на небольшом пятачке за кулисами, время от времени проводя пятерней по волосам. Этот жест появлялся у него только тогда, когда он обдумывал что-то очень важное. Вдруг в его серых глазах вспыхнули радостные искорки. Ходьба тотчас прекратилась.

– Мне пришла в голову презабавная мысль! – воскликнул Мик, повернувшись к Анне.

Увидев выражение его лица, она болезненно поморщилась. Озарение у Мика всегда носило экспансивный характер и разрешалось бурно, подобно грозовому разряду. С годами такие взрывы не сходили на нет, медленно затухая, подчиняясь зрелости чувств и суждений, а, напротив, приобретали все большую мощь. Узнав знакомый огонь в его глазах, Анна тяжко вздохнула.

– О нет, дядя Мик, – сказала она, – не надо. Только не сейчас.

– На сей раз это дельная мысль, Анна. Я знаю, как завоевать их сердца. Вот увидишь, сегодня вечером они будут бешено рукоплескать тебе, все до единого. Более того, мы обеспечим себе полный зал и на завтра.

– Не думаю. Можно даже не спрашивать, но все же… На что вы рассчитываете? – пожала плечами Анна.

– На сострадание, – сказал Мик. – Как же я раньше не додумался! Анна, жалость творит чудеса. Она растапливает самые холодные сердца. Сочувствие этих людей поможет нам развязать их кошельки.

– И кому же предназначается это самое сочувствие, на которое вы уповаете? – спросила Анна, со страхом ожидая ответа.

– Кому? Разумеется, тебе. – Мик схватил ее руки. Взоры их встретились. – Анна, ты только подумай, как все просто! Для этого не требуется никаких особых способностей. Немного жульничества, только и всего. Тебе нужно изобразить… Нет-нет, ничего серьезного… всего лишь небольшое несчастье… увечье в некотором роде. Я вдруг подумал: что, если тебе прикинуться слепой?

Несколько долгих секунд пораженная Анна недоуменно и недоверчиво смотрела на него.

– Слепой?! – наконец выдохнула она сиплым шепотом, – вы с ума сошли, дядя Мик! Начнем с того, что у меня не получится. И потом, это нечестно. Я не могу обманывать добрых людей.

– Добрых людей! Добрых людей! – Когда Мик начал ее передразнивать, его голос сразу зазвучал на октаву выше.