Подружка -44   ::   Барроклифф Марк

Вплоть до той субботы, о которой я начал рассказывать, сорок три женщины испытывали ко мне достаточное влечение, чтобы позволять трогать себя за грудь, заниматься со мной оральным сексом, надевать одежду, от описания которой я воздержусь из соображения приличий, самозабвенно отдаваться мне, не всегда вспоминая о противозачаточных средствах (в ванной, саду, общественных туалетах, вагоне метро и других малопригодных для этого местах, слишком невероятных, чтобы все упомнить). По меньшей мере три дамы принудили меня, вопреки моим строгим принципам, к анальному сексу – причем одна в постели своего друга. Что до бережного и постепенного сближения длиною в жизнь, до проникновения во внутренний мир друг друга, до трогательной дружбы и взаимного уважения, которыми будут вознаграждены наши преклонные годы, то увы! Этого им не нужно, во всяком случае, от меня, а я ведь только этого всегда от них и ждал. Сколько у меня было женщин? Явно больше, чем хотелось мне самому.

Так я размышлял, сидя за завтраком, а напротив, царапая ручкой бумагу, с каменным от ярости лицом, мотая головой, как боксер перед нокаутом, сопел над письмом Джерард. Незримое присутствие женщины сопровождает меня повсюду. Чтобы написать письмо, Джерард позаимствовал ручку, подаренную мне одной моей бывшей подругой; ту рубашку, что на мне, купила другая моя бывшая подруга, а сидели мы в квартире, которую последняя из моих бывших девушек считала богемной, а нынешняя терпеть не может. Даже район, где находится квартира, – Фулхэм с его жемчужными ожерельями и собачьим дерьмом на тротуарах, – выбран не случайно, а под влиянием моей предыдущей девушки, которая влюбилась в него вкупе со мною и Джерардом, а потом у нее поменялась система ценностей, и она переехала в Хокстон, где восторженно соседствует с художниками-инсталляторами.

На столе передо мною маячили портреты лучше всего запомнившихся мне подружек, некогда потенциальных миссис Чешир. Коробка с летними фотографиями за последние десять лет, где они хранились, тихо вздрагивала вместе со столом в такт мощным ударам по бумаге шариковой ручки Джерарда.

Коробку я поставил на видное место отнюдь не случайно. Я ждал в гости Лидию, моего единственного настоящего друга женского пола, и пытался придать себе расстроенный вид, поскольку Эмили, моя девушка, в то самое утро отбыла на зимовку в Антарктиду, где ей предстояло жить на полярной станции с пятьюдесятью шестью бородатыми коллегами. Уехала она на год, и, хоть мне и было грустно, я не мог отделаться от ощущения, что с моих плеч сняли тяжкий груз. Лидии это видеть было вовсе необязательно. С женщинами надо играть по правилам: выглядеть печальным, когда следует печалиться, радоваться успехам друзей, помнить о днях рождений, знаменательных датах и прочих важных вещах. Мужчинам такое дается нелегко; по-моему, было бы лучше, если б в отрочестве каждый из нас получал книжку «Как быть человеком», чтобы записывать в ней эти даты.

Итак, как было уже сказано, я достал коробку с фотографиями, чтобы привести себя в ностальгическое настроение. Общение с Лидией я очень ценю, а она ожидала застать меня подавленным и несчастным. Поддерживать дружбу с женщинами крайне важно: для самоуважения они просто необходимы. Если у вас есть друзья-женщины, значит, в вашей жизни присутствует нечто большее, чем футбол, пиво и анекдоты о гомиках. Общение с женщинами предполагает в вас некую эмоциональную глубину, а женщин моего круга это безумно возбуждает. Стоит проронить в разговоре с ними: «Вот и я говорю моей подруге Лидии» или: «Любопытно. Лидия, мой близкий друг, думает точно так же», и они ваши.

Можно также невзначай упомянуть, что Лидии сорок лет, чтобы казаться еще утонченней: те, кто дружит с дамами старше себя, невероятно глубокие натуры, следовательно, успех у женщин им обеспечен.

Если это наводит вас на мысль о моей расчетливости, позвольте уверить вас, что я был искренне опечален отъездом Эмили на Южный полюс, но печалила меня скорее общая форма (любовники расстаются на год), чем конкретное содержание (Эмили и Гарри расстаются на год). Мне было грустно, как бывает грустно, когда смотришь фильм.