Полночное свидание   ::   Райан Нэн

Наступили сумерки, когда Жан, остановившись на возвышенности, где вода доходила лишь до брюха жеребца, разглядел вдали крышу дома Донована. Волны плескались там, где еще недавно находился широкий и глубокий овраг, отделявший дом от основной части острова. Он понял, что ему не удастся перебраться через эту впадину, заполненную водой. Жан снова посмотрел на дом, прикидывая, что можно сделать.

— Остановись, Жан! — стараясь перекричать рев ветра, обратился к нему Жермон Ледетт. — Ты погибнешь, старина!

— В доме находится маленькая дочка Донована! — прокричал Жан в ответ.

— Я знаю, — ответил его друг. — Но дом стоит на сваях на твердой земле. Они спасутся. Поехали!

Жан развернул коня и двинулся обратно сквозь стремительные потоки воды.

Когда всех жителей острова, которых удалось спасти, переправили в Мезон-Руж, Жан, наконец, вернулся домой.

Шторм прекратился утром, так же внезапно, как и начался. Он исчерпал себя, и на его место пришла жуткая тишина. Вода стала убывать, и за каких-то полчаса ее уровень снизился на четыре фута.

Жан Лаффит, приняв ванну и побрившись, в сухой чистой одежде сидел за длинным столом в роскошной столовой своего особняка. Он отхлебнул вина из хрустального кубка и набросился на холодную утку и поджаренный хлеб, поданные ему слугой. Черные глаза Жана лихорадочно блестели, сердце бешено стучало, кровь снова бурлила в жилах. Жан был готов к новым подвигам, несмотря на бессонную ночь, проведенную в седле.

— Филипп, попроси повара приготовить еду, которую я мог бы взять с собой. Через десять минут я уезжаю.

— Да, хозяин. — Седовласый слуга бесшумно выскользнул за дверь.

Осушив кубок с вином, Жан оттолкнул стул и поднялся. Быстро пройдя по коридору и спустившись по лестнице, он вышел в холл, где его поджидал старый слуга. Одарив старика белозубой улыбкой, Жан взял из его рук седельную сумку и плащ и вышел за дверь — черная загадочная фигура, исчезающая в ночи.

Матросы ждали Жана у конюшен. Грум передал хозяину поводья норовистого черного жеребца. Жан прикрепил сумку к луке седла, сунул ноги в стремена и тронул коня, направляясь к гавани. За ним следовали его верные люди.

Утренняя заря обнажила жуткую картину разрушения, вызванного штормом. Дома смыло водой, повсюду валялись трупы домашних животных, в низинах плескалась вода.

Жан осмотрел гавань. Его армада приняла на себя первый удар. Со всех сторон слышались крики и стоны покалеченных и умирающих матросов. На измученных лицах появились улыбки, когда матросы увидели, что к ним пришло спасение. Их быстро освободили из-под обломков, оказали первую помощь, а тех, кто не мог двигаться, уложили на носилки и переправили в крепость.

Ни один человек не работал с таким рвением, как хозяин острова. Не один страдающий от боли матрос почувствовал себя увереннее, ощутив заботливую руку Жана на своем лбу, слушая его глубокий спокойный голос, называвший каждого по имени, и видя его белозубую улыбку, которая придавала несчастным силы.

* * *



Солнце стояло в зените, и остров изнемогал от зноя. Серина, промокшая до нитки, сидела на корточках, обхватив руками голову Тейлора Донована. Она сидела так вот уже четыре часа, после того как вода сомкнулась над головой ее отца. Упорно отказываясь оставить его, она кричала и продолжала тащить его, пытаясь спасти, пока соленая вода не добралась до ее подбородка и не стала заливать рот. Охваченная паникой, она все так же кричала и тащила его, пока горло ее не распухло, и не пропал голос, и пока руки не свело судорогой, так что она уже не могла поднять их.

Вода постепенно убывала, и, наконец, Серина снова увидела своего отца, когда первые проблески рассвета осветили его серое неподвижное лицо.

Она не позволит ему уйти, не позволит! У нее не было никого во всем мире, кроме него.