Правила флирта   ::   Энок Сюзанна

— Я никогда не воровала дерьма, прошу заметить. И вообще я предпочитаю называть это передачей предметов из одних рук в другие. — Допив колу она бросила пустую банку в мусорное ведро и подняла с пола свою рваную и местами прогоревшую одежду. Она собиралась выкинуть ее по дороге домой. Бронежилет, конечно, тяжело нести, но его хотя бы можно починить. — Пойду прогуляюсь. Вечером перезвоню.

— Ты куда, Сэм?

Оглянувшись, она выдавила из себя улыбку.

— Не скажу.

— Будь осторожна, малышка, — предостерег Стоуни, провожая ее до двери.

— И ты тоже. Покупателю известно, что сегодня ночью кто-то должен был отправиться на охоту, так что он может начать давить на тебя.

Стоуни улыбнулся, обнажив белоснежные зубы:

— А мне нравится, когда на меня давят.

Саманте тоже нравилось работать под давлением, но не в таком количестве. Полицейские всегда добросовестно занимались поисками пропавших колец или картин, но если из-за них погибал человек, то они удваивали усилия. А уж если нечто подобное случилось в Палм-Бич, в доме человека, украсившего собой в прошлом году обложку «Тайме», то они из кожи вон вылезут.

Саманте нужно было хорошенько обо всем подумать. Например, о том, почему кто-то заложил бомбу в напичканный антиквариатом дом. А еще ей хотелось знать, будет ли заветный камень числиться в списке пострадавших в огне вещей или на нее ко всему прочему повесят еще и кражу.



Глава 3

Вторник, 6 часов 15 минут утра

Том Доннер захлопнул крышку мобильного телефона.

— В «Майерсон — Шмидт» подтвердили, что они не посылали никого проверять систему безопасности. Но при этом они весьма заинтересованы в продолжении сотрудничества с тобой.

Ричард, который сидел рядом с другом на заднем сиденье «мерседеса», шумно выдохнул. Проклятие! Он-то надеялся, что неуловимая мисс Смит сказала правду.

— А что с Прентиссом? У него есть семья?

— Да, родители и старшая сестра. Они живут в Дейд-Каунти. К ним поехал сотрудник «Майерсон — Шмидт».

— Не буду вмешиваться, — решил Ричард. — Отправлю им свои соболезнования и узнаю, что еще можно для них сделать.

— Сэр, пресса и полицейские загородили дорогу, — бросил через плечо водитель, замедляя ход черного лимузина.

— Поезжай прямо на них, Бен. Почему, черт возьми, я не могу спокойно попасть в собственный дом?

— А я думал, что вы, британцы, смело встречаете превратности судьбы.

В этот момент защелкали вспышки фотоаппаратов, и Ричард перевел взгляд на своего друга и адвоката.

— Превратности судьбы, Том, я как раз встречаю смело. Я хочу, чтобы эти люди ушли.

— Кто именно: репортеры или полицейские?

— И те, и другие.

— Ладно, я займусь прессой. Но, учитывая, что сегодня ночью кто-то пытался тебя убить, я не советую отсылать полицию.

— Только пусть они не занимают всю подъездную дорожку. Я не собираюсь менять свой образ жизни из-за какой-то ерунды. Понимаешь, если человек моей профессии хоть раз проявит слабость, то он уже не отмоется. Я не позволю полиции забаррикадировать мой дом, словно я какой-то отшельник, который боится и шагу ступить без охраны. Кроме того, я не собираюсь жить на военном положении.

— Так и быть, сделаю все возможное, но ты, Рик, взгляни правде в глаза — что будет с миром, если он потеряет такого человека, как ты?

Лимузин проехал через ворота, по обеим сторонам которых стояли полицейские. Ричард не стал устраивать скандал по поводу того, что ему требуется теперь разрешение на въезд в собственное поместье, и перевел взгляд на дом, фасад которого показался при выезде из густой пальмовой рощицы. Прямо перед крыльцом были навалены погоревшая мебель, шторы и ковры. Тут же лежали картины и статуи.