Роковое сокровище   ::   Гарвуд Джулия

Злобное, завистливое ничтожество, с детства избалованное любящими родителями, Эктор считал, что любое его желание должно немедленно исполняться и что ему с рождения предназначены особенная судьба и богатая сытая жизнь; алчность и жадность затмили ему все на свете. Всего за три месяца до гибели отец Джиллиан назначил его бейлифом: уж очень ловко он умел обращаться с цифрами. Теперь он получил доступ к деньгам барона и точно знал размеры его состояния. Горечь и зависть все росли, грозя задушить его, потому что Эктор искренне считал, будто получаемое им вознаграждение несоразмерно с трудами.

Кроме того, он еще и оказался трусом. Во время боя Лайза своими глазами видела, как Эктор схватил кухарку Герту и, прикрываясь ею, как щитом, от летящих стрел, выскочил во двор. Когда Герту убили, Эктор спрятался под ее трупом и притворился мертвым. Изнемогая от стыда, Лайза не могла без отвращения смотреть на мужа, хотя знала, что подвергает опасности свою бессмертную душу, ибо Господь повелел прощать, а презрение к созданию Божию, разумеется, страшный грех. И поэтому служанка искренне благодарила Создателя за возможность искупить вину.

Опасаясь, что Эктору взбредет в голову последовать за ней, Лайза в день отъезда отправилась попрощаться с мужем в конюшни вместе с девочкой. Крепко держа маленькую хозяйку за руку, она решительно промаршировала в стойло, где нашел приют незадачливый супруг. При виде выпачканной навозом и кровью торбы, висевшей на колышке, женщина брезгливо сморщила нос. От мешка несло такой же невообразимой вонью, как от нервно бегавшего по крошечной клетушке владельца. Услышав свое имя, тот съежился и, сорвав с колышка торбу, поспешно спрятал за спиной. Глаза блудливо забегали.

— Ах ты, старый дурень, — пробормотала жена. — Никому твой хлам не нужен! Я пришла сказать, что покидаю Даненшир вместе с леди Джиллиан и оставляю тебя на веки вечные. Слышишь, осел ты этакий? Прекрати причитать и посмотри на меня. Я не желаю, чтобы ты меня разыскивал, понятно?

Эктор тихо хихикнул. Джиллиан прижалась к Лайзе и предусмотрительно уцепилась за ее юбку. Женщина, забыв обо всем, немедленно принялась утешать малышку.

— Не бойтесь его, леди, — прошептала она. — Я не позволю ему и пальцем вас тронуть.

Горничная выпрямилась и смерила мужа взглядом, полным неподдельного отвращения.

— Я не шучу, Эктор. Посмей только преследовать меня! Я видеть тебя больше не желаю! Для меня ты умер. Умер и похоронен навеки.

Но муж, похоже, и не думал обращать внимание на жену.

— Уже недолго… я получу свою награду… все будет моим… такой куш! — выпалил он, захлебываясь и заикаясь. — Мне воздается по заслугам… наконец-то! Целое королевство… выкуп… мое… только мое…

Лайза приподняла голову девочки так, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Запомни эту минуту, дитя мое. Видишь, что способна сделать с человеком трусость?

И, не оглядываясь, увела Джиллиан.

Барон Элфорд отказался дать им солдат в сопровождение. Его забавляла сама мысль о том, что ведьмам придется идти пешком далеко на север. Но юные братья Хатуэй пришли на выручку одиноким женщинам. Уолдо и Генри, арендаторы барона Ранульфа, помнили добро и поэтому запрягли пахотных лошадей в убогую повозку. Оба вооружились чем могли, опасаясь разбойников, во множестве подстерегавших беззащитных путников на дорогах.

К счастью, поездка прошла без особых происшествий, и девочку с радостью приняли в доме барона Моргана Чапмена, слывшего в округе отшельником и затворником. Барон приходился Джиллиан дядей по материнской линии и, хотя пользовался репутацией человека достойного, все же считался чужаком не слишком высокого происхождения, а потому редко приглашался ко двору. В его жилах текла кровь шотландских горцев, и уже одно это обстоятельство не заслуживало доверия в глазах короля и его приспешников.