Роузлинд (Хмельная мечта)   ::   Джеллис Роберта

Вы что-то сказали?

При этих словах королева, обернувшись, внимательно посмотрела на Саймона. Однако теперь на лице рыцаря было лишь хмурое выражение досады.

– В чем дело? Тебя что-то беспокоит? – повторила королева. В ее голосе было больше участия, чем гнева.

– Нет, ничего, – пророкотал густой бас. На лице великана вновь появилась маска безразличия.– Извините, мадам. Я… я позволил себе немного помечтать…

Элинор была поражена. Позволил себе помечтать! О чем? Да разве этот рыцарь с квадратным и тяжелым лицом норманнского завоевателя, твердым, упрямым ртом и резко очерченным подбородком способен о чем-то мечтать?!

Удивление девушки возросло, когда сэр Саймон спрыгнул с лошади и поднял Элинор сначала с колен, а затем в седло, и она посмотрела ему в лицо. Взгляд серо-голубых, подернутых дымкой, глаз выдавал чистую, невинную и мечтательную душу. «Возможно, более невинную, чем мою», – подумала Элинор и обворожительно улыбнулась.

Ее улыбка не нашла ответа. Лицо Саймона оставалось непроницаемым, хотя хмурый взгляд задержался на Элинор несколько дольше, чем надлежало. Однако объяснение этому оказалось достаточно прозаичным.

– Ваши люди, – напомнил ей Саймон.

– Ах, да, – с еле заметным вздохом раздражения Элинор вспомнила о своих обязанностях. Сэр Андрэ, сэр Джон и весь отряд все еще стояли в дорожной пыли, преклонив колени.

– Ваше Величество, – начала Элинор, одновременно благодарная и раздосадованная подсказкой, – позвольте мне представить Вам моих вассалов: сэр Андрэ Фортескью и сэр Джон д'Элберин.

Королева милостиво наклонила голову:

– Можете подняться и сесть на лошадей, джентльмены!

И она улыбнулась не менее обворожительно, чем Элинор, несмотря на разницу между ними в 50 лет.

– Вы, должно быть, плавитесь от жары в своих доспехах, да и я, признаться, была бы не прочь отдохнуть. Давайте поскорее отправимся в замок!

Королева проехала вперед, знаком давая понять Элинор, чтобы та следовала за ней. Сэр Саймон, в свою очередь, вскочил в седло, жестом пригласил сэра Андрэ и сэра Джона присоединиться к нему.

– Подъедь поближе, дитя, – приказала королева.– Я не смогу разговаривать с тобой, если ты будешь ехать сзади. Ты знаешь, что мы тезки?

– Конечно, Ваше Величество. Моей матери дали это имя в Вашу честь. Мне тоже.

– И тебе тоже? Сколько же тебе лет?

– Шестнадцать.

Отвечая так, Элинор немного помедлила. Она прекрасно знала, что 16 лет назад королева Элинор Аквитанская возглавила восстание против своего мужа, короля Англии. Ее вассалы сражались с английскими баронами на юге Франции. Английская казна значительно оскудела в результате той кампании, после которой даже одно упоминание имени мятежной королевы считалось в Англии небезопасным.

В Элинор из Роузлинда боролись два чувства. Она не хотела лишний раз королеве напоминать о неудачном восстании, о годах заточения, последовавших за разгромом ее сторонников. С другой стороны, ей хотелось дать понять царственной гостье, что знает о тех событиях не понаслышке, что ее дед и отец всегда были сторонниками королевы и, как могли, подчеркивали это. Вот почему, в конце концов, Элинор решила, что все-таки будет уместным напомнить королеве о старых связях.

– В тот печальный год немного детей было названо именем Элинор, – смело продолжала она, – но мой отец всегда чувствовал себя в долгу перед Вами, и поэтому я – Элинор. В Вашу честь, Ваше Величество.

– Твой отец…

– Адам Дево, – быстро ответила Элинор, – владелец Роузлинда.

Называя имя отца, она и не рассчитывала на то, что королева может помнить события почти двадцатилетней давности и имя человека, связанное с ними. И опять она была приятно удивлена.