Счастье под запретом   ::   Беверли Джо

Боже, она даже теребит бахрому шали! Мать ненавидела дурные привычки такого сорта и никогда себе ничего подобного не позволяла.

Он пересек комнату и подал ей письмо.

— Я получил это сегодняшней почтой.

Леди Мидлторп взглянула и побелела. И читала письмо невероятно долго, словно смысл слов не укладывался у нее в голове. Затем она села на кушетку и улыбнулась сыну своей самой обворожительной улыбкой.

— Ты только что приехал? Наверно, ты умираешь от жажды. Послать за чаем?

Френсис не поверил своим ушам.

— Нет! И, ради Бога, оставь эти светские штучки, мама! О чем это письмо?

— Не смей употреблять такой жаргон в моем присутствии, Френсис!

— Я сейчас перейду на просторечье, мама, если ты не объяснишь мне толком, что происходит!

У него не было привычки говорить с ней грубо или принуждать к чему-либо, так что Френсис ожидал упрека, и довольно едкого. Вместо этого мать лишь встревоженно взглянула на него и уставилась на огонь в камине. Пальцы опять затеребили бахрому.

— Не понимаю, почему ты в такой спешке уехал из Ли-парка. Это наверняка крайне удивило герцога.

— Мама, — спросил Френсис, чувствуя, что его терпению приходит конец, — кто такой Чарльз Фернклиф и о чем это письмо?

Она вздохнула.

— Он довольно молодой человек, работал учителем у сыновей Шипли.

Такое объяснение абсолютно ничего ему не давало.

— Но о чем это письмо? Что ты должна мне сообщить?

Френсис подумал, что она так и не решится ответить, но тут мать взглянула на него и сказала:

— Наверное, то, что он меня шантажирует.

— Шантажирует? Силы небесные! По какому поводу?

Леди Мидлторп покраснела и ответила:

— Он угрожает, что… расскажет о моем недостойном поведении.

— Каком? — Френсис подавил приступ смеха. — Ну так с кем же ты, к дьяволу, повела себя недостойно? Что он там говорит?

— Френсис! Как ты смеешь? К тому же, хотя ты и убежден в обратном, я в свои сорок семь еще не трясущаяся старуха.

Сын молча уставился на нее, понимая, что по-своему она все еще весьма привлекательная женщина. Леди Мидлторп была стройной и хрупкой, большие голубые глаза сияли, как в молодости, а волосы до сих пор не поседели.

— Ну вот еще, мама! Ты же знаешь, что я сам настаивал, чтобы ты подумала о новом браке. Но вряд ли тебя можно заподозрить в недостойном поведении.

— Благодарю, — холодно ответила она. — Что касается замужества, то я не хотела бы проявить такое неуважение к памяти твоего отца.

Френсис не верил, что его нежный и любящий отец захотел бы, чтобы его вдова в одиночестве влачила свои дни, но не стал обсуждать этот вопрос сейчас.

— Как пожелаешь, мама. Но этот учитель, похоже, сошел с ума. Как ты думаешь, почему он настаивает на таком идиотизме?

Леди Мидлторп пожала плечами, но румянец по-прежнему играл на ее щеках.

— Должно быть, это потому, что я побеседовала о нем с Шипли. Хотя он очень умен, но все же весьма суматошный, взбалмошный какой-то. К тому же мне показалось, что он поощряет мальчиков в их шалостях. Я и подумала, на пользу ли детям такое влияние, и посоветовала Шипли отказаться от его услуг. Мое вмешательство привело к тому, что они решили не оставлять его учителем малышей, когда Грешем уедет в школу.

Так он и думал. Типичный образец маминого поведения. Его мать вмешивалась во все, считая, что лучше знает, как надо устраивать дела. Кажется, бедняга учитель выглядит вполне симпатичным малым, не то что скучнейший и преисполненный достоинства мистер Морсток, который готовил его к поступлению в Хэрроу.

Тут Френсис вынужден был напомнить себе, что этот мужчина не может быть хорошим учителем, и мать, очевидно, была права. Он явно был шантажистом и, вполне вероятно, сумасшедшим.

— Значит, он начал докучать тебе. Жаль, что ты не сказала мне об этом сразу же. Но теперь я позабочусь об этом.