Сердце колдуньи   ::   Коултер Кэтрин

Выждав, пока все смолкнут и вопросительно уставятся на него, он поднял кубок:

— Пьем за конец проклятия Пенуита! Оно навеки потеряло силу!

Радостные крики приветствовали это сообщение. Присутствующие дружно выпили.

— Я пятый и последний муж! — провозгласил Бишоп, улыбаясь жене.

Меррим поднялась и встала рядом с ним. Все снова замолчали.

— Больше никакие проклятия не будут преследовать Пенуит, — заявила она.

— Многие удивляются, почему люди Пенуита живут так долго, — заметил Бишоп, когда в зале стало тише. — Так я скажу вам: это потому, что всякий, кто любит Пенуит, кто предан ему до конца, заслуживает долгой жизни. И так оно и есть. Я больше не могу поднять свой меч. Зато еще жив, это точно! Все мы достойны долгой жизни!

Пирующие смеялись, переговаривались, вспоминали о четырех мужьях, погибших сразу же после свадьбы.

— И никаких проклятий!

— Никаких проклятий!

— Пусть живут вечно те, кто любит Пенуит!

— Хотела бы я знать, действительно ли существовало проклятие? — задумчиво протянула леди Маделайн. — То, которое пришло от древних друидов? От бернских ведьм? Нет, не думаю.

— Ну конечно, существовало, бабушка, — заверила Меррим. — Мы с Бишопом его сняли.

Леди Маделайн молча покачала головой.

Веллан взглянул на жену, с которой прожил лет больше, чем пальцев на руках и ногах у всех собравшихся, вместе взятых, и тихо спросил, не скрывая недоверия, дурного предчувствия и крошечной толики удовольствия:

— О чем это ты, Маделайн?

— Только о том, что это я отравила Армана де Фроума. Ну а потом молилась, чтобы остальные последовали за ним, поскольку отравить их не удавалось. И мои молитвы были услышаны.



Эпилог

Другое время

Принц стоял рядом с Брешией, положив руку ей на плечо.

— Смотри, любимая, здесь мы будем жить, когда твоя крепость в дубовой роще нам наскучит.

Они только что вышли из пещеры принца и смотрели на расстилавшийся перед ними мыс. На самом краю стоял гигантский белый дворец, шпили которого возносились к небесам. Такого Брешия еще не видела.

— Мои родители хотели, чтобы это выглядело именно так. Видишь ли, мой отец сказал, что древние люди, называемые греками, строили много прекрасных храмов своим богам и богиням. Теперь такой есть и у нас.

— Он изумителен.

— Наш сын вырастет в нем. В этих стенах он узнает, кто он и что собой представляет, — объявил принц.

Брешия прижалась щекой к его плечу.

— Как мы назовем нашего сына?

Принц поцеловал чудесные волосы жены, прижал ее к себе.

— Посмотрим, — прошептал он, лаская губами ее висок, с наслаждением вдыхая запах весенних цветов, которые только что собрал и вплел в ее локоны. — Знаю только, что он станет самым великим волшебником всех времен и народов. Мы выберем ему достойное имя.

— Спасибо, что пришел ко мне в дубовую рощу, — поблагодарила Брешия.

Он вспомнил, как лежал на опушке дубовой рощи когда Каллас стоял над ним и он понятия не имел, как и почему оказался там. Но может, он знал и просто забыл?

Что бы там ни случилось, это уже не важно.

Принц улыбнулся, провел пальцем по ее гладкой щеке.

— Да. Я пришел за тобой. Спасибо за то, что спасла мою жалкую жизнь.

Она положила его руку себе на живот, где рос их сын. Оба смотрели на прекрасную белую крепость, которая на самом деле вовсе не была крепостью, и чувствовали ласку солнечных лучей.

Его рука замерла.

— Все хорошо, — объявил принц улыбаясь. — Сейчас и на все времена. — Он оглянулся на пещеру, и его улыбка стала еще шире. — Знаешь, — задумчиво протянул он, — мне хочется заставить тебя кричать от наслаждения.

Брешия покраснела, а принц наклонился, откинул тяжелые волосы жены и прикусил ее ушко. Она со смехом повернулась и обняла его.

— Это безумие, принц. Это магия.