Сладкая, как мед   ::   Вулф Джоан

— Моя дорогая тетушка, — приветствовал ее Энтони с очаровательной улыбкой, — какой приятный сюрприз! Я и не знал, что вы в Париже!

Он приблизился, чтобы поцеловать ее в щеку, и удивленно посмотрел на лорда Линфорда, внезапно поднявшегося с кресла и отвесившего ему чопорный поклон.

— Энтони, — произнесла леди Линфорд, не сводя с племянника живых карих глаз, — ты совсем не меняешься! Только стал еще красивее!

— Присядь, мой мальчик! — перебил ее лорд Линфорд, нетерпеливым жестом приказывая ей прекратить глупую женскую болтовню. — Боюсь, мы принесли тебе плохие вести!

Пока граф переставлял кресло так, чтобы сесть рядом с дядей и теткой, в комнате висела неловкая тишина.

— Энтони, — промолвила леди Линфорд, — твой отец умер.

Граф явно не спешил отреагировать на известие. А когда наконец заговорил, в его голосе сквозила откровенная ирония:

— Полагаю, от меня ожидают выражения скорби?

— Нет, — грустно вздохнула леди Линфорд. — Разве я отправилась бы в такую даль исключительно ради новости, которую ты наверняка воспринял бы с облегчением? Увы, Энтони, все обстоит не так просто. Твой отец покончил с собой.

Серо-зеленые глаза графа широко открылись от удивления.

Леди Линфорд в замешательстве потупилась.

— Как это случилось? — спросил граф, неделю назад ставший герцогом.

Леди Линфорд подняла на него смятенный взгляд. На помощь пришел ее супруг:

— Мой мальчик, он просто вернулся однажды вечером домой и пустил себе пулю в лоб. Слуга обнаружил его только утром.

С этими словами лорд Линфорд торжественным жестом извлек из кармана своего траурного сюртука запечатанный пакет и протянул его герцогу:

— Вот это он оставил тебе.

Герцог принял пакет и долго смотрел на него, не произнося ни слова. Затем решительно взломал печать и вынул листок бумаги.

Какое-то время тишину в гостиной нарушало лишь тиканье золотых часов на каминной полке.

Когда герцог поднял голову, по его рассеянному взгляду можно было заподозрить, что он прочел не совсем обычное послание.

— Что он написал, Энтони? — не выдержала тетка. Герцог молча протянул ей письмо. Она повернула листок так, чтобы в него мог заглянуть муж, и прочла вслух:

— «Мой дорогой Энтони! Прости за трусость, но я не в состоянии предотвратить банкротство. Уверен, что ты лучше меня сумеешь позаботиться о чести семьи. Чевиот».

— Как далеко все зашло? — напряженно спросил герцог.

— Боюсь, мой мальчик, что окончательную цифру удастся выяснить только тебе, — отвечал лорд Линфорд. — Известно, что последней каплей стали те сто тысяч гиней, что Чевиот проиграл в клубе. Он не в состоянии был заплатить этот долг.

Лорд Линфорд вернул письмо племяннику, из последних сил старавшемуся сохранить выдержку.

— Сто тысяч гиней! — невольно вырвалось у Энтони.

— Большую часть из этой суммы он проиграл Брэнфорду.

— Боже правый! — воскликнул герцог — А что с моими братьями? — осведомился он с обреченным вздохом.

Леди Линфорд не могла не обратить внимания на то, что ее племянник избегает упоминать о своей мачехе.

— Конечно, они в шоке, — сообщила она. — Вряд ли Лоренс или Патрик подозревали о том, как велики долги вашего отца! — Графиня заколебалась, но все же добавила:

— Герцогиня также… весьма расстроена.

Герцог лишь иронично усмехнулся в ответ.

— Энтони, мы с тетушкой решили, Что такую новость тебе лучше узнать от кого-то из близких, — заговорил лорд Линфорд. — Ты и глазом не успеешь моргнуть, как об этом будет сплетничать весь Париж. Насколько мне известно, в Лондоне только об этом и говорят!

Герцог молча зажмурился.

— Энтони, мы долго думали, как можно исправить положение, и пришли к одному выводу, — безапелляционным тоном подхватила графиня.