Последняя побудка   ::   Моррелл Дэвид

Теперь солнце, стоявшее низко над железнодорожным полотном, светило ему в глаза, но небо по-прежнему оставалось белым и мутным. Его толстая шерстяная рубашка прилипла к потной груди. Он повернулся лицом к поезду; звук паровоза стал тише, вагоны медленно двигались, и, наконец, мимо промелькнул последний. Наверное, здесь такое солнце. Но другая сторона города ничем не отличалась от этой — дома-развалюхи, несколько двухэтажных строений, похожих на гостиницы, среди которых вроде бы магазин и почта; такие же твердые каменистые улицы. Но как только солнце окрасило городские строения в коричневатый цвет, все стало выглядеть по-другому. Как будто на фотографии. Он увидел, как двое людей в мешковатых костюмах завернули за угол, услышал пыхтение автомобиля, двигавшегося с севера, подошел к краю платформы и стал смотреть в направлении, откуда, шел звук. Но ничего не рассмотрел, хотя дорога была совершенно прямой и он видел дальнюю окраину города. Пять кварталов. Воды в канаве нет. И вообще ничего нет.



Глава 5



Скорее всего, сержант все время смотрел на него в запыленное окно станции. Теперь он услышал сухой скрип двери за спиной и, повернувшись, увидел его в дверном проеме: приземистый, широко костный, с открытым лицом; закатанные рукава просторной рубашки оливкового цвета и заправленные в башмаки брюки. Он наверняка брился, но при такой пылище и ветре его лицо казалось небритым.

Он встал по стойке смирно и отдал честь.

— Как ваша фамилия?

— Прентис, — ответил он.

— Прентис, сержант. Не нужно отдавать честь. Дайте-ка взглянуть на ваши документы.

Он порылся в вещмешке и достал бумаги.

— А где остальные?

— Не понял.

— Остальные. Мы просили десять человек, нам дали троих. Так где же еще двое?

— Я не знаю.

— Так, значит, вы из Огайо? Девятнадцать лет, в армии шесть недель, и вас определили в кавалерию. — Он замолчал и покачал головой. — Не знаю, куда мы катимся. Ну, так что скажете о них?

— Не понимаю.

— Лошади. Как насчет лошадей? Какой они породы?

— А-а, понятно. Вы об этом.

— Вот именно, об этом. Ну, так что скажете? Вы теперь кавалерист, так докажите это. Какие лошади…

— Помесь аравийских и квартеронов. Сержант заморгал, а затем продолжил:

— Ну, а седла?

— Усовершенствованный Мак Клеллан.

— Что это значит?

— Открытая щель между передней лукой и лошадиной спиной. Нет седельного рожка. Высокий перед и округлый зад.

— Это удобно?

— Не очень. Ружья скользят. Две боковых части проседают, передняя лука касается спины и весь груз ложится на лошадь. К тому же кожа у подпруг слишком тяжелая. Шкура лошадей вытирается.

— Где вас обучали? В каком-нибудь поло-клубе в Цинциннати?

— Нет. Неподалеку от Кливленда. На ферме моего отца. Сержант поджал губы и стал его рассматривать.

— Что ж, может быть, и правильно сделали, что прислали именно вас.



Глава 6



Десять квадратных футов, три койки, несколько полок, маленькая пузатая печка, на стене картинки из каталога “Сирс” — женские пояса.

— До завтра останетесь здесь. Эти трое в отпуске. Он снял вещмешок и огляделся. Земляной пол. Дощатые стены со щелями, в которые видно заходящее солнце. Он обратил внимание, что все ножки коек стояли в консервных банках. Он нахмурился и повернулся к сержанту.

— Да-да… И пока вы здесь находитесь, следите, чтобы койки не касались стен. Он не понял.

— Есть три вещи, о которых вам необходимо знать. Здесь не север. Пауки, змеи и скорпионы.

От мысли о пауках его передернуло.

— Первое, что вы делаете, входя сюда, — берете метлу и подметаете под кроватью. — Сержант говорил и одновременно показывал, как это делается.

— Потом откидываете одеяла и смотрите, нет ли чего под ними. Утром снова пошарьте под кроватью. Перетряхивайте одежду и проверяйте ботинки.