Тот первый поцелуй   ::   Джеймс Саманта

Ваш отец установил для вас необычайно щедрое содержание…

— Содержание, размеры которого зависят от меня, мистер Роуленд. И клянусь Богом, она не получит ни пенни. Запомни, Элизабет, ни единого пенни! — Голос Клариссы прерывался от ярости. — Без меня ты бедней церковной мыши!

Роуленд замолчал. Элизабет поняла, что это сущая правда. «Папа, — с упреком подумала она. — Папа, как ты мог так поступить со мной?» Отец научил ее самостоятельности в мыслях и поступках. Она не нуждалась в наставнике или опекуне, как считала Кларисса.

После минутного раздумья она с легкой улыбкой склонила голову и тихо произнесла:

— Вы ничего не понимаете, Кларисса. Я не нуждаюсь в отцовских деньгах. Я и впрямь очень люблю Лейден-Парк, но моя жизнь — это моя жизнь, и она для меня главное. Лучше мне жить в бедности, чем выйти замуж за нелюбимого человека.

Это была их последняя встреча с Клариссой.

Так Элизабет попрощалась с отцом, попрощалась с Англией… Со всей своей прежней жизнью.

Первое время она сально страдала и не могла смириться с ударом судьбы. Ей казалось, что папа ее предал, поручив Клариссе распоряжаться ее будущим. Но во время долгого путешествия по морю она поняла, что единственная вина папы состояла в чрезмерной доверчивости: он решил, что Кларисса лучше всех позаботится о его дочери.

Все правильно, вновь и вновь повторяла она себе. Она сделала верный выбор. Единственно возможный выбор в данных обстоятельствах.

Потому что выйти замуж по указке Клариссы было для нее невозможно.

Элизабет медленно, глубоко вздохнула. Из мысленного путешествия в прошлое она вернулась в настоящее…

К Натаниелю.

Она закашлялась, почувствовав стеснение и боль в груди, которые мучили ее уже несколько дней подряд. Она рассеянно отмахнулась от этого, считая причиной грустные воспоминания.

Сжимая в руках ридикюль, Элизабет бросила еще один взгляд на особняк. Задумчиво наморщила гладкий лоб. Почти три месяца прошло с тех пор, как они в последний раз виделись с Натаниелем. Обрадуется ли он ее появлению?

Элизабет негромко рассмеялась. Конечно же, обрадуется. Ведь он ее любит. К чему глупые страхи.

Да и страшится она не его, а неясного будущего. И это неудивительно, ведь ее жизнь в последнее время была полна неожиданностей.

И все же она не могла избавиться от навязчивой мысли. Может быть, она несколько поторопилась приехать сюда?

Кучер знал, где находится особняк О'Коннора. Ей следовало найти себе комнату, а об этом лучше всего посоветоваться с Натаниелем. Ее средства были очень ограниченны, ей пришлось продать несколько драгоценностей, чтобы оплатить морское путешествие. Но если все пойдет благополучно, комната ей потребуется всего на одну-две недели. Более всего Элизабет мечтала о скорой свадьбе и надеялась, что Натаниель разделяет ее чувства.

Занятая своими мыслями, Элизабет поправила шляпку и разгладила жакет. После месяца, проведенного на корабле, она казалась себе не слишком опрятной и стеснялась помятого платья. Чуть заметная улыбка приподняла кончики ее губ. Девушка чувствовала себя почти бродяжкой с таким маленьким саквояжем в руке. Она оставила багаж в порту в надежде, что Натаниель пошлет кого-то завтра утром за ее сундуками.

Собрав все свое мужество, Элизабет ступила на кирпичную дорожку, ведущую к дому. Каблуки ее туфель громко застучали по ступеням. Наверху, на площадке перед широкой двустворчатой дверью, она остановилась и протянула тонкую руку в белой перчатке к замысловатому медному дверному молотку. Скрывая волнение, Элизабет решительно постучала в дверь.

Внутри немедленно раздались шаги, и дверь широко отворилась. Сгорбленный человек с седыми бакенбардами, по виду дворецкий, появился на пороге.

Элизабет заставила себя улыбнуться.

— Добрый день, — сказала она любезно.