Три желания для золотой рыбки   ::   Усачева Елена

– Заводят комнатных собачек и грампластинки, – огрызнулась Лера, которой порядком надоели все эти разговоры.

Шуму много, толку мало. Как в девятый класс перешли, так все от этой любви с ума сходить начали. Даже Митька Пращицкий отличился: с ним приключилась кратковременная и страшно неудачная влюбленность.

– Как ты можешь быть такой спокойной! – Репину остановить было трудно.

– А зачем суетиться? – Упражнение не решалось, поэтому Гараева начала злиться и на соседку, и на повальные влюбленности, и на некстати произошедший взрыв в кабинете химии. – Как будто Костик с Юлькой не каждый день цапаются! Пошумят и перестанут.

– Неужели тебе не интересно? – Казалось, Аська сейчас начнет прыгать на стуле от нетерпения. Как это так – столько событий, а подруга сидит, вся такая безучастная, и в окно смотрит! Словно за этим окном что-то может произойти.

– Интересно, что мы будем делать на следующем уроке. – Лера придвинула к себе учебник. – Все, больше мне ничего неинтересно.

На самом деле ей все было очень даже интересно. Последние события наверняка как-то были связаны между собой… Погром в кабинете химии, ее разговор с Маканиной, ссора Яна и Юльки. Еще это внимание к ней темноволосого парня. Как там его? Быков?

Гараева положила учебник поверх тетрадки. Она вчитывалась в хорошо знакомые слова и ничего не понимала. Х с У налезали друг на друга, знак «равно» путался со знаком «больше», латинские буквы теряли смысл. Получалась одна сплошная неразбериха. Как и весь этот день – шум, гам, трам-пам-пам.

М-дя, вот тебе и рифма.

Топот в классе прервал ее тягостные размышления.

– Вставай, пошли! – Репина поспешно собирала портфель.

– Куда? – Лера нехотя закрыла учебник.

– Пойдем посмотрим, что там творится. – Асины глаза горели азартом погони. – Ты что, не слышала? На пятом этаже подрались!

На лестничном пролете между четвертым и пятым этажами толпился народ, так что пробиться вперед и хоть что-то рассмотреть было невозможно.

– Я же говорила, надо было сразу идти! – пыталась просочиться сквозь плотный строй спин низенькая Аська.

По ногам тянуло холодом, видимо, окно на лестнице было то ли распахнуто, то ли разбито. Стоять на сквозняке было неуютно, и Лера пошла вниз. Она уже миновала четвертый этаж, когда среди мелькающих перед ней лиц она заметила Лизу Курбаленко. Ту самую Лизу, которую Константинов назвал эталоном красоты.

Сейчас Курбаленко ни на какой эталон не тянула. Лицо ее было заплакано, нос припух, волосы разлохматились. Она стояла в нише, плотно прижавшись спиной к стене, и покорно слушала, что ей говорит невысокая девчонка с аккуратной прической и изящно накрашенным лицом. Макияж был положен на удивление искусно. Учителя обычно к такому не придираются.

«У мальчишек странное представление о красоте, – мелькнуло в Лериной голове. – На что они смотрят?» Из этой пары лично ей скорее понравилась бы невысокая девчонка. Было в ней что-то, в то время как в Курбаленко чувствовалось больше злобы и напряжения.

Ну, да ладно…

Гараевой не хотелось больше сидеть в школе, ждать невразумительного урока русского языка. Где-то в груди засела непонятная тревога. Переживала она, что ли, за этого неизвестного Галкина? Вряд ли. Какое ей дело до класса «Б»? Ее это совершенно не касалось.

– Аська, я ушла! – крикнула она в сторону увеличившейся толпы. И, не дожидаясь ответа, побежала вниз.

Снег лег на землю ровным мохнатым ковром. На площадке перед школой его уже растоптала сотня ног, превратив в грязную кашу. В вершине берез скрипел первый снегирь. В воздухе отчетливо пахло зимой.

Лера уже не была в том младенческом возрасте, когда каждое лето заставляет напрочь забыть о зиме. Но до сих пор она искренне изумлялась первому снегу, морозному воздуху, застывшим деревьям.