Постоянный пациент   ::   Конан-Дойль Артур

-- Когда вы узнали об этом?

-- Каждый день рано утром ему относили чашку чая. Горничная вошла примерно в семь, и несчастный уже висел посередине комнаты. Он привязал веревку к крюку, на котором обычно висела тяжелая лампа, и спрыгнул с того самого сундука, что показал нам вчера.

Холмс стоял, глубоко задумавшись.

-- С вашего позволения, -- сказал он наконец, -- я бы поднялся наверх и взглянул на все сам.

Мы оба в сопровождении доктора пошли наверх.

За дверью спальни нас ожидало ужасное зрелище. Я уже говорил о том впечатлении дряблости, которое производил этот Блессингтон. Теперь, когда он висел на крюке, оно еще усилилось. В лице не осталось почти ничего человеческого. Шея вытянулась, как у ощипанной курицы, и по контрасту с ней тело казалось еще более тучным и неестественным. На нем была лишь длинная ночная рубаха, из-под которой окоченело торчали распухшие лодыжки и нескладные ступни. Рядом стоял щеголеватый инспектор, делавший заметки в записной книжке.

-- А, мистер Холмс, -- сказал он, когда мой друг вошел. -Рад видеть вас.

-- Доброе утро, Лэннер, -- откликнулся Холмс. -- Надеюсь, вы не против моего вмешательства. Вы уже слышали о событиях, предшествовавших этому происшествию?

-- Да, кое-что слышал.

-- Ну, и каково ваше мнение?

-- Насколько я могу судить, Блессингтон обезумел от страха. Посмотрите на постель -- он провел беспокойную ночь. Вот довольно глубокий отпечаток его тела. Вы знаете, что самоубийства чаще всего совершаются часов в пять утра. Примерно в это время он и повесился. И, наверно, заранее все обдумал.

-- Судя по тому, как затвердели его мышцы, он умер часа три назад, -- сказал я.

-- Что-нибудь особенное в комнате обнаружили? -- спросил Холмс.

-- Нашли на подставке для умывальника отвертку и несколько винтов. И ночью здесь, видно, много курили. Вот четыре сигарных окурка, которые я подобрал в камине.

-- Г-м! -- произнес Холмс. -- Нашли вы его мундштук?

-- Нет.

-- А портсигар?

-- Да, он был у него в кармане пальто.

Холмс открыл портсигар и понюхал единственную оставшуюся в нем сигару.

-- Это гаванская сигара, а это окурки сигар особого сорта, который импортируется голландцами из их ост-индских колоний. Их обычно заворачивают в солому, как вы знаете, и они потоньше и подлиннее, чем сигары других сортов.

Он взял четыре окурка и стал рассматривать их в свою карманную лупу.

-- Две сигары выкурены через мундштук, а две просто так, -- продолжал он. -- Две были обрезаны не очень острым ножом, а концы двух других -- откушены набором великолепных зубов. Это не самоубийство, мастер Лэннер. Это тщательно продуманное и хладнокровно совершенное убийство.

-- Не может быть! -- воскликнул инспектор.

-- Почему же это не может быть?

-- А зачем убивать человека таким неудобным способом -вещать?

-- Вот это мы и должны узнать.

-- Как убийцы могли проникнуть сюда?

-- Через парадную дверь.

-- Но она была заперта на засов.

-- Ее заперли после того, как они вошли.

-- Почем вы знаете?

-- Я видел следы. Простите, через минуту я, возможно, сообщу вам еще кое-какие сведения.

Он подошел к двери и, повернув ключ в замке, со свойственной ему методичностью осмотрел ее. Затем он вынул ключ, который торчал с внутренней стороны, и тоже обследовал его. Постель, ковер, стулья, камин, труп и веревка -- все было по очереди осмотрено, пока, наконец, Холмс не заявил, что удовлетворен, после чего он, призвав на помощь меня и инспектора, отрезал веревку, на которой висел труп несчастного Блессингтона, и почтительно прикрыл его простыней.

-- Откуда взялась веревка? -- спросил я.

-- Ее отрезали отсюда, -- сказал доктор Тревельян, вытягивая из-под кровати веревку, уложенную в большой круг. -Он ужасно боялся пожаров и всегда держал ее поблизости, чтобы бежать через окно, если лестница загорится.