Узник моего желания   ::   Линдсей Джоанна

— Нет, ну почему он должен ошибиться? Я оставлю питье в брачной комнате, уже подмешанное в твое вино. Просто выпей его, как только войдешь в комнату. Не важно, даже если кто-нибудь будет тебя сопровождать. Ни у кого язык не повернется запретить выпить бокал вина, зная, что тебе предстоит.

— Ладно, пусть будет так. Все лучше, чем…

Ровена замолчала, услышав стук в дверь. Но это был не Гилберт, как она ожидала. Вошло много слуг, они несли воду и умывальник, легкий завтрак, и свадебное платье кремового цвета. Лорд Годвин сказал, что ему будет приятно видеть ее в этом наряде. Она слышала шушуканье служанок, что две последние жены лорда одевали то же подвенечное платье. Это ясно показывало, как мало волновали лорда ее чувства.

Когда одна из служанок подняла наряд, чтобы невеста получше рассмотрела его, Ровена сказала:

— Ну, почему бы и нет? Другим его женам посчастливилось получить развод. Возможно, и мне это платье принесет такое счастье.

На минуту воцарилась тишина, и Ровена подумала, что ей лучше было бы держать свои мысли при себе. Все же это его слуги. Но оказалось, что она просто шокировала их своей откровенностью, и вскоре раздался один нервный смешок, потом другой, и стало ясно, что они в глубине души согласны с ней, поскольку ненавидят человека, которому суждено стать ее мужем.



Глава 4

День шел, и, вопреки всем ее надеждам, что это не произойдет, уже к шести часам вечера Ровена была замужем за лордом Годвином Лионсом из Киркбурга. Ничего не случилось, что спасло бы ее. При свидетелях она перешла из-под опеки одного мужчины под опеку другого — своего нынешнего мужа. Во время обряда он заснул.

На оставшуюся часть дня было приготовлено пиршество. Ровена сидела рядом с мужем, наблюдая, как он ест. Сама она с трудом заставляла попробовать себя некоторые блюда.

Гилберт был в превосходном настроении. Он выполнил то, что задумал, ничто не омрачало его радости, и, несмотря на ее молчание, он все время разговаривал с Ровеной.

Он сидел по другую сторону от нее, ел с аппетитом, пробовал все вина и пускался в бесконечные разговоры о том, как разделается с Фулкхестом, разве только что не убьет его сразу, что, без сомнения, было бы самым лучшим. И Милдред говорила правду:

Гилберт даже не дал полностью поучаствовать в празднестве рыцарям Лионса. В течение дня они отбывали группами по сто человек, он отправлял их в распоряжение своей армии, которая имела приказ уже на рассвете выступить в Турес. Гилберт даже не стал ждать, пока наберет больше людей, решив осадить Фулкхеста в Туресе, пока тот еще там.

Ровену нисколько не интересовали его разговоры о войне. Она ненавидела Гилберта настолько, что желала, чтобы он проиграл Фулкхесту, даже если это означало потерю Туреса. Ей все равно — Гилберт такой же, как и Фулкхест. Больше всего ей хотелось, чтобы они поубивали друг друга.

Когда пришло время проводить ее в брачные покои, Ровена была настолько охвачена страхом, что она, думала, не сможет идти. Ее кожа стала почти такой же бледной, как и у ее мужа, а глаза болели от усилий, которые она прилагала в течение всего дня, чтобы сдерживать слезы.

Не было никаких грубых шуточек и советов, как это обычно бывало на свадьбах. Ровена видела только сочувственные взгляды, и прислуживающие ей женщины поспешили быстро сделать все приготовления и удалиться. Она осталась одна в своей тонкой сорочке. Никто не говорил ей, что ее нужно снять. Годвин так слеп, что вряд ли это заметит, и по крайней мере будет что-то между ним и ею.

Как только осталась одна, она накинула свою ночную рубашку сверху и потушила все свечи, кроме тех, что стояли рядом с кроватью — их можно было быстро задуть. Затем она подошла к столу, где заметила еще раньше бутылку вина.