В омуте любви   ::   Берристер Инга

Вот поэтому-то мне и приходится просить у тебя совета, как лучше обставить гостиную.

— Но ты и сама все замечательно выбрала, — возразила Санди. — Осталось только чуть-чуть помочь с мелочами. Вот, например, для штор прекрасно подошел бы темно-коричневый шелк с тускло-золотой бахромой…

— А не тяжеловато будет смотреться? — засомневалась Максин.

— По-моему, нет, — сказала Санди. — Зимой в самый раз, а весной и летом ты можешь поменять их на что-нибудь более легкое. Французские окна распахиваются прямо в сад, и можно так подобрать портьеры, чтобы создать гармоничный переход от интерьера гостиной к зелени кустов и деревьев.

Тут Санди взглянула на часы и вскочила, обнаружив, что ей уже пора уходить.

— Не забудь, — еще раз напомнила Максин, — если тебе и впрямь понадобится помощь в магазине, я всегда к твоим услугам. Я знаю, что Джанет иногда подменяет вас, когда тебе или Мэйбл нужно отлучиться, но…

Санди замотала головой.

— Нет, теперь Дэйв ни за что не позволит ей провести несколько часов на ногах. Джанет говорит, что, глядя на него, можно подумать, будто она первая женщина на белом свете, которая ждет двойню. Она уже сколько раз заверяла его, что беременность — естественное и приятное состояние, что она здорова и счастлива и не о чем беспокоиться. Да только он и слушать ничего не желает.

Вбил себе в голову, будто она так хрупка, что рассыплется от малейшего дуновения ветерка.

Максин печально рассмеялась.

— Да уж, он неустанно печется о ней. Недавно чуть не убил меня, когда выяснил, что мы с ней ездили на выставку комнатного цветоводства и я позволила ей нести горшочек с альпийскими фиалками. К тому же, мне кажется, он до сих пор не простил, что я прогнала его, когда он хотел посмотреть на Джанет в подвенечном платье перед свадьбой.

— Ты же просто следовала традициям, — примирительно заметила Санди.

Ей нравился Дэйв Скофилд, и она была рада, что ее тетя наконец обрела семейное счастье после нескольких лет вдовства. Но она прекрасно понимала: два человека с такими сильными характерами, как Дэйв и Максин, наверняка найдут повод для столкновений.

Санди много раз убеждалась — лишь тонкая, еле уловимая грань отделяет сильного, решительного мужчину от превращения в самодовольного и надменного деспота. К счастью, Дэйв знал, где проходит эта грань. А вот Джанфранко Грассо — нет.

Джанфранко Грассо… Вот уж кто определенно обрадовался бы, услышав, в каком неприятном положении она оказалась. И еще больше обрадовался бы возможности заявить: "Я же тебя предупреждал! "

Джанфранко Грассо… Санди припарковала свою крошечную машину возле магазина и направилась к боковой двери, что вела наверх, в квартирку, которую прежде они делили с Мэйбл.

Джанфранко Грассо… Она никак не могла выбросить его из головы ни за вечерним чаем, ни после, направляясь в спальню.

Джанфранко Грассо…

— Знаешь, моего дедушку звали Марко, — сообщил он ей однажды, когда они кормили голубей на площади перед известным собором. — Помнится, он не упускал ни малейшего случая напомнить, что по происхождению я наполовину итальянец.

— Поэтому ты и приехал сюда? — спросила Санди, вопреки твердым намерениям держаться от него подальше и ни во что не встревать.

— Да, — ответил Джанфранко. — Моя бабушка была англичанкой. Дед встретил ее в Риме и влюбился с первого взгляда. Совсем как я в тебя… — Видя, что его спутница никак не прореагировала на эти слова, он продолжил:

— Но после свадьбы она так затосковала по родине, где у нее осталась мать, что он не выдержал и покинул Италию, лишь бы не заставлять любимую страдать. — Взгляд его затуманился. — Потребовалось время, чтобы родственники простили ему этот поступок.