Великолепный   ::   Барнет Джилл

Ведь это были ее ошибки и ее промахи, а она решила жить своим умом и идти по жизни своей дорогой, даже если эта дорога будет усеяна осколками разбившихся надежд и мечтаний.

Клио свято верила, что, так или иначе себя совершенствуя, в жизни можно добиться всего. Хотя, если смотреть правде в глаза, никаких серьезных оснований, чтобы думать подобным образом, у нее не было. Казалось бы, вся окружающая действительность должна была уверить ее в обратном. Но Клио всегда была готова бросить вызов судьбе и, вступив в схватку с ней, испытывала от этого восторг и упоение. Правда, люди называли ее усилия тщетными и сравнивали их с попытками мула пробить копытами каменную стену, но Клио не желала сдаваться, как бы ни сложились обстоятельства. Чтобы добиться победы, считала она, нужен новый план, если не сработал старый. А главное, нужна новая, всеобъемлющая идея.

Ох уж эти новые идеи, от которых Клио приходила в восторг! Тот, кто хорошо ее знал, замечал, как они овладевают ею, по некоторым особым признакам. В такие минуты она неожиданно затихала, движения ее замедлялись, а на лбу появлялась крохотная, едва заметная морщинка. При этом Клио начинала покусывать нижнюю губку или крутить на пальце перстень, доставшийся ей от матери, а на лицо ее снисходило умиротворенное, едва ли не ангельское выражение.

Правда, как только ее личико обретало это выражение или, хуже того, когда леди Клио во всеуслышание заявляла, что «ей в голову пришла одна чудесная мысль», ее близкие напрочь лишались мира и покоя.

И на то имелись веские причины.

Как только Клио в десятый раз отметила с родственниками день своего святого, ее отцу пришлось внести большой вклад в Грегорианский монастырь с просьбой к монахам как можно чаще повторять молитву «о вспомоществовании в воспитании». По истечении нескольких месяцев он с удовлетворением констатировал, что эта мера оказала свое действие – во всяком случае новенькую катапульту, рухнувшую в замковый ров, вытаскивали оттуда всего два дня. Это была сущая чепуха по сравнению с предыдущей шалостью его дочери: когда в ров упала повозка медника, обитателям замка понадобилось ровно в два раза больше времени, чтобы ее оттуда достать, Да и денег отцу Клио это стоило немало.

В возрасте двенадцати лет Клио взяла в руки иголку и нитку, чтобы вышить подушечку для гостившего в замке епископа. После того как подарок был вручен, ее отцу пришлось расстаться с немалым количеством золота – только для того, чтобы купить прощение дочерних грехов у этого святого человека. Правда, отец не ведал, что сладострастник-епископ не давал Клио прохода всю неделю, пока жил в замке. Как-то раз – на свою голову – он зажал девочку в темном углу на лестнице, сорвал с ее губ поцелуй и слегка потискал ее за крохотные груди. После этого Клио и решила продемонстрировать свое искусство: кротко улыбаясь, она вышила на подушечке узор в виде трех шестерок – 666, – что означало знак дьявола.

Когда Клио исполнилось пятнадцать, она оказалась при дворе в свите королевы, откуда ее с позором изгнали уже через пару дней. Тогда ее отец отослал в Рим папе золотую, усыпанную драгоценными камнями чашу в надежде, что святой отец вознесет молитву господу во благо и исправление его единственной дочери.

Это подействовало, и через неделю в замок пришло официальное уведомление о том, что к Клио сватается сэр Меррик де Бокур. Бумага была послана поручителем: сам рыцарь находился тогда в святой земле и сражался там против неверных во славу святой церкви и короля, способствуя тем самым пополнению королевской казны.

Узнав об этом, Клио попросила своего отца рассказать ей о сэре Меррике. Отец сказал только, что сэр Меррик – великий воин, и это был не совсем тот ответ, на который она рассчитывала.