Вкус яблока   ::   Хиккетс Роберта

 — Кэрол меня всего с ног до головы перепачкала!

Мэйбл с сожалением вздохнула.

— Иду, милый.

Муж смотрел, как она застегивает блузку, приглаживает волосы, встает с кровати… Он ни капли не расстроился. Никуда не денутся от него яблоки, он еще насладится вкусом хотя бы одного, перед тем как пойдет на работу. Да и на неделе выкроит несколько часов… И вообще, куда спешить — впереди вся жизнь, полная райских садов!

Мэйбл внесла малышку в комнату, уложила на кровать. Сейчас расплачется, подумал Гард и погладил дочку по темным, мягким, как пух, волосикам. При виде отца ее личико расплылось в улыбке, глазенки засверкали, и она тихонько загукала.

— Никого твое чадо не встречает с такой радостью, — сказала жена. — Даже меня, когда я забираю ее после работы у няньки.

— Мы с ней родственные души, — заметил муж и, усмехнувшись, добавил: — И я пока единственный из ее знакомых, у которого еще меньше волос, чем у нее.

Мэйбл бросила на него суровый взгляд. Подшучивать над волосами ребенка, вернее, отсутствием таковых, уже вошло в их семье в традицию. Начал ее Алан, когда впервые увидел сестру.

— Она похожа на деда, — равнодушно заметил мальчишка, когда пришел навестить мать в роддоме. — Такая же лысая.

Сын явно грешил против истины — у его сестры были волосы, только редкие и тоненькие.

— Ну ничего, отрастут, — самым невинным тоном продолжил муж, видя, что его высказывание не очень-то пришлось Мэйбл по душе, и подпустил еще одну шпильку: — Только медленно.

…Мэйбл пошла положить пеленки в корзину для грязного белья, а Гард, взяв дочку, посадил ее к себе на живот.

— Какие мы хорошенькие, какие пухленькие… — проворковал он. — Видели бы мы, какая была мама незадолго до вашего появления на свет! Она… — Но тут краешком глаза Гард заметил, что на пороге ванной стоит Мэйбл и, скрестив руки на груди, внимательно слушает, что он скажет дальше. — Она была просто красавица!

Бросив на мужа обольстительный взгляд, Мэйбл подошла к нему и взяла ребенка.

— Одевайся! — приказала она. — Тебе еще подарок получать и в три дома заехать. Так что нечего прохлаждаться!

Жена вышла из комнаты, а муж встал, подошел к шкафу и открыл его. Вот любимые джинсы, вот футболка, а вместо них нужно надевать черные отутюженные брюки и белоснежную накрахмаленную рубашку. И еще этот чертов галстук. Хорошо было Адаму, рассмеялся Гард. У прародителя и мыслей не было ни о каменном утюге, ни о неведомом крахмале, от которого только воротнички стоят. Но зато о-ч-чень любил вкус яблок.

К тому времени, как глава семейства, гладко выбритый и принаряженный, вошел на кухню, все уже сидели за столом.

Его семья, с гордостью подумал он, уже забыв о яблоках.

Жена тут же вручила ему подарок. Раскрыв пакет, он сразу же понял, кому обязан за преподношение. Ну конечно же, Алану. Когда они последний раз возились с мотоциклом, мальчишка вскользь заметил, что неплохо бы купить чехол. Приятно, что он такой внимательный. Поблагодарив супругу и подмигнув пасынку, Гард прочитал поздравительную открытку от Мэйбл. Милые, немного сентиментальные стихи с наилучшими пожеланиями и заверениями в любви, отпечатанные типографским способом. А внизу, дописанное карандашом, кое-что интимное.

Но в открытке ни словом не упоминалось о том, что Алан тоже его поздравляет.

А чему, собственно, удивляться?

У мальчишки уже есть отец, которого он очень любит. Ему не нужен отчим, а если и нужен, то уж, конечно, кто-то другой, а не он, Гард. Слава Богу, они сумели хоть как-то наладить отношения — это уже само по себе маленькое чудо, а уж желать большего и немыслимо.

И все-таки Гард желал.

Он хотел, чтобы Алан его полюбил, потому что сам обожал этого строптивца.