Выходи за меня!   ::   Херрон Рита

Чейз подхватил Мэдди на руки и понес к крыльцу.

– Все случилось слишком быстро – я не успел запланировать медовый месяц, – шепнул он Мэдди. – Но недели через две мы можем поехать куда-нибудь отдохнуть.

Чейз остановился у двери и заглянул в глаза Мэдди.

– После того как мы расстались, я не мог заставить себя прийти сюда, Мэдди. Каждая комната напоминала бы мне тебя.

И тут Мэдди вспомнила про свою маленькую месть. Значит, он еще не видел, во что она превратила его спальню?

– Чейз, может, поедем в отель?

– Нет. – Чейз отпер входную дверь и понес Мэдди в спальню. – Я мечтал, что буду любить тебя на кровати с четырьмя столбиками, как в первый раз.

– Да, что касается кровати... – Мэдди зажмурилась, Чейз включил свет.

При виде кровати в форме сердечка, обитой красным бархатом, Чейз ахнул. Под потолком переливался фонарь из дискотеки, сияя ядовитым светом.

– Господи, Мэдди, что ты наделала?

Час спустя они оба лежали довольные, пресыщенные и счастливо женатые на постели-сердечке. После того как они удовлетворили свою страсть, Мэдди приготовила специальный десерт, и они ели его прямо в кровати. Друг с друга.

Чейз облизывал шею Мэдди, уложив ее на себя.

– Значит, ты устроила мне холостяцкую берлогу?

– Я подумала, что тебе нравится холостяцкая жизнь. Поэтому решила, что тебе понадобится гнездышко для сладострастных утех с твоими сладкими зайками. – Мэдди покусывала чувствительное место у него за ухом, где еще сохранился вкус взбитых сливок.

– Моими зайками? – Чейз усмехнулся. – Ты собираешься переодеться зайкой?

Мэдди вытаращила глаза.

– Мечтать не вредно, дорогой. – Чейз рассмеялся:

– Ты единственная моя зайка, других у меня нет. Все свои фантазии я могу воплотить с тобой.

– Если уж мы заговорили о фантазиях... – Мэдди лукаво вскинула бровь. – У тебя сохранилась та черная повязка?

Чейз затрясся от хохота.

– Ну да, ты же без ума от пиратов. – Чейз нащупал на полу рубашку, вытащил из кармана повязку и зажмурился, пока Мэдди ее ему повязывала. – Я ведь дал клятву, чтобы буду любить, холить и лелеять тебя до конца моих дней? – Он ласкал ее чувствительные соски. – И вот я люблю, холю и лелею каждую частичку твоего тела. Вот этот сосок. – Он поцеловал каждый розовый бутончик. – И вот этот тоже. – Он целовал ее, пока Мэдди со стоном не запустила руки в его волосы.

– Ах, Чейз!

– И я люблю эту нежную кожу. – Чейз поцеловал ее под грудью. – Но в комнате мы кое-что переставим.

Мэдди прижалась к нему всем телом.

– Неужели?

– Эти «ню» в оранжевых тонах придется снять со стен. – Он указал на сдувшуюся пластиковую куклу, валявшуюся на полу, и провел ладонями по ее груди, разжигая в ней пожар. – И давай избавимся от этой бедняги. – Он поймал ее сосок, намазал его шоколадным кремом и облизал, а потом ласкал так долго, что внутри ее все горело огнем. – Мне больше нравятся живые экземпляры.

Мэдди застонала, его поцелуи сводили ее с ума.

– А как же кровать в форме сердечка?

– Слишком уж вычурно.

– А фонарь?

– У меня от него голова идет кругом. – Чейз опустил руку ниже ее талии и взъерошил курчавые волоски. – Я люблю естественный свет. Мне хочется видеть тебя всю.

Мэдди потянулась вниз, обхватила его рукой и улыбнулась, почувствовав, как он снова возбуждается.

Чейз взглянул на потолок, любуясь отражениями их обнаженных тел.

– А вот зеркала можем оставить. – Мэдди оседлала его.

– Так тебе понравились зеркала?

Чейз вошел в нее, и ее сладострастный вскрик едва не довел его до высшей точки наслаждения.

– Да, и над ванной такие же повесить не помешает. – Он принялся раскачиваться внутри ее. – И на кухне.

Она вцепилась в его плечи и еще глубже села на него.

– И в кладовой, и в коридоре...