Зависть   ::   Браун Сандра

Хатч даже задумался, не слишком ли он рискует, сдавая яхту таким людям, однако его касса была почти пуста, и это помогло ему убедить себя в том, что не так уж они и пьяны.

Как бы там ни было, Хатч строго предупредил молокососов, чтобы они не вздумали пить на борту. Ответом ему были улыбки столь же ослепительные, сколь и фальшивые. Парни заверили его, что у них и в мыслях такого не было, а один даже поклонился ему в пояс – с трудом сдерживая смех, вызванный идиотскими нотациями. Второй ограничился тем, что отсалютовал Хатчу на военный манер и сказал: «Есть, сэр! Будет исполнено, сэр!»

Помогая девушке подняться в лодку, Хатч от души надеялся – она знает, на что идет. И она, несомненно, знала. Хатч много раз видел ее в городе, и всякий раз с разными мужчинами. Ее купальные трусы состояли практически из двух довольно тонких шнурков, таким же крошечным был и лифчик. Он практически ничего не скрывал, и Хатч даже подумал, что девица могла бы не трудиться его надевать.

Впрочем, в лифчике она оставалась недолго. Прежде чем яхта успела выйти из гавани, один из юнцов сорвал с девушки лифчик и взмахнул им над головой, словно военным трофеем. Ее попытки вернуть себе крошечный предмет туалета сразу же превратились в игру, состоявшую в основном из шлепков, щипков и недвусмысленных ласк.

Наблюдая за этим с берега, Хатч только покачал головой и подумал – ему очень повезло, что у него никогда не было дочери, о нравственных добродетелях которой ему пришлось бы заботиться.

Вскоре в жестянке осталась только одна сардина. Выловив ее из масла двумя пальцами, Хатч положил рыбу на галету, украсил последней веточкой укропа, добавил кусочек сыра и щедро полил соевым соусом. Положив сверху вторую галету, он отправил сандвич в рот и стряхнул крошки с бороды. Сосредоточившись на приятных ощущениях, Хатч совершенно случайно бросил взгляд на вход в гавань. Увиденное заставило его поперхнуться. С трудом проглотив застрявший в горле кусок сухой галеты, больно царапнувший горло, Хатч пробормотал:

– Он что, ни хрена не соображает?!

Раздавшийся сразу за этим рев лодочной сирены едва не сбросил его с кресла. Впрочем, усидеть на месте Хатч все равно бы не смог. К моменту, когда почти не пострадавший бутерброд провалился наконец к нему в желудок, Хатч уже выскочил из сарая, служившего ему в качестве офиса, и спустился на причал. При этом он орал во всю глотку и размахивал руками, подавая сигнал рулевому – несомненно, одному из тех болванов-туристов из засушливых штатов, которые до приезда сюда видели воду только в поилке для скота. Рулевой входил в гавань слишком быстро, к тому же он нарушил закон о соблюдении тишины, что могло обойтись ему в кругленькую сумму – или пару деньков в каталажке.

В следующую секунду Хатч узнал лодку. Это была его лодка – самая лучшая и самая большая моторная яхта в его маленьком флоте!

– Ах ты… – Хатч грубо выругался, разом использовав почти половину своего запаса бранных слов, усвоенных им в бытность моряком торгового флота. «Ну погоди, кретин, я до тебя доберусь, – злился он. – Ты у меня пожалеешь, что родился на свет!» Правда, со стороны он выглядел уродливым старым грибом – ко всему прочему, Хатч слегка приволакивал ногу, пострадавшую в результате давней стычки с вооруженным ножом кубинцем, – однако он был еще крепок и не сомневался, что сумеет надрать задницы паре пьяных бездельников.

Между тем яхта миновала буйки, но скорости не снизила. Чудом не зацепив корму сорокадвухфутового катера, она продолжала мчаться к берегу на полном ходу.