Женская гордость   ::   Рид Мишель

Эми обязательно спросит, как она себя чувствует, и придется отвечать, что прекрасно, хотя на самом деле ей никогда еще не было так плохо.

Пустяки, реакция на трудный день, успокаивала она сама себя, но каждый звонок заставлял трепетать ее измученные нервы. Клею охватило сильнейшее возбуждение, казалось, что все те чувства, которые она так старалась скрыть в течение дня, сейчас выплеснутся наружу. Состояние это было мучительно, сердце ее бешено колотилось.

– Да когда же это прекратится! – почти простонала она. Костяшки пальцев ее побелели – так крепко схватилась она за край раковины. Вдруг ей стало очень холодно, она вся задрожала, липкий пот выступил у нее на лбу, а потом и по всему телу. – Меня нет дома! – взмолилась она.-Мама, меня нет дома!

Доверие…

Слово это, как призрак, как-то недобро замаячило перед ее закрытыми глазами. Мать доверяла ей – она не боялась, что дочь может поступить безнравственно. Клея не доверяла Максу – он никогда не хранил верность любовницам. Макс доверял ей – она не должна была допустить нежеланной беременности. Но она подвела их обоих – и мать и Макса. Макс никого не подвел – он никогда не скрывал, что не собирается оправдывать доверие женщин.

Звонки прекратились. Клея как-то сразу обмякла, ноги стали ватными. Внезапно обступившая ее долгожданная тишина принесла с собой облегчение, огромное облегчение. Несколько минут она постояла, как бы вдыхая и впитывая в себя тишину, нервы ее понемногу успокаивались.

Есть Клея не стала, а решила принять ванну. Ей показалось, что она пролежала там целую вечность, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, окутанная прозрачным одеялом тишины.

Очень бледная, несмотря на ванну. Клея накинула старый красный халат и медленно побрела в гостиную. С отъездом матери в квартире мало что изменилось. Эми оставила все те очаровательные безделушки и украшения, которые придавали необыкновенный уют этому дому. Фотография в рамочке, где Клея с любовью смотрит на родителей. Узорчатый ковер на полу, знакомый с раннего детства. Диван и два кресла с разбросанными пуховыми подушками. Раньше один только вид этой комнаты приводил ее в хорошее настроение, но сейчас этого не произошло – ее мучила мысль, что прежняя Клея, которая выросла здесь, никогда не попала бы в ту переделку, в какой оказалась нынешняя. Прежняя Клея никогда не пошла бы на такое, хотя бы из боязни огорчить любимых родителей.

И все из-за Макса!

Клея калачиком свернулась в кресле, подоткнув под себя со всех сторон теплый халат, как бы спасаясь от холодного воздуха за окном, где царствовал зимний вечер, хотя на самом деле в квартире было тепло. Ее слегка отливающие синевой волосы рассыпались по плечам, подчеркивая правильный овал лица и бледность щек – неестественную бледность для обычно оживленной Клеи. Чувственная яркость и пухлость губ куда-то исчезла, они были бесцветны и поджаты. Стресс сильно сказался на всем ее облике. Если бы Макс увидел ее сейчас, он поразился бы перемене, происшедшей с ней всего за несколько часов.

Макс… У нее в запасе был целый уик-энд. Потом нужно будет что-то предпринимать. Конечно, она могла бы отменить свидание, но на это у нее не хватило бы сил. Ей нужен был этот прощальный уик-энд с ним – он был ей совершенно необходим.

Телефон снова зазвонил, она вынырнула из кресла и быстро схватила трубку: на этот раз ей не вынести звука долгих протяжных звонков.

– Да? – коротко ответила она.

– Клея? Где ты была? Я звонил недавно, но ты не подходила…

Так значит, это звонил Макс, а не мама.

– Я была в ванной, – соврала она, судорожно сжимая в руках трубку.

– А… – Дальше последовало молчание, неловкое молчание, которое привело ее в смущение. Затем вопрос:

– Ты одна?

Клея устало прислонилась спиной к стене, пытаясь понять, чего же он хочет.