Жестокий роман. Книга 1   ::   Винченци Пенни

Просто невероятно! И с чего только я взял, что на этот раз все будет нормально? Ведь я же не изменился!»

Я старался успокоить и приободрить его, но мне это не слишком удавалось, поскольку я и сам не был уверен, что ему на этот раз повезет. Ему не следовало жениться, а особенно на Хлое. Вообще у них были довольно странные отношения. Конечно, мы всегда восхищались этой замечательной девушкой, милой и доброй, но я не мог представить ее себе женой Пирса.

Да, с годами она приспособилась к нему, но в начале все было ужасно. Думаю, никто из них не предполагал, как это будет ужасно.

Он был одержим ею так же, как своими идеями, но только гораздо сильнее. Понятно, у него были и другие женщины, и каждый раз он надеялся найти в них решение своих проблем.

«Дамиан, — сказал Пирс однажды, — она беременна».

Потом он долго молчал и в тот вечер почти ничего не ел.

Я был в шоке и даже подумал тогда, что она все это подстроила, чтобы женить его на себе. Я попытался деликатно намекнуть ему на это.

«Нет-нет, — возразил он, — хотя именно так поступила Джунивер, поняв, что я хочу оставить ее. Она надеялась, что я передумаю и останусь с ней. Но я не мог этого сделать. Во всяком случае, в тех обстоятельствах. Просто не мог. Мне казалось, что ей будет лучше без меня. Я действительно так думал. Я верил в это, Дамиан. Ты считаешь, что я был не прав?»

Я ответил, что не знаю, и он чуть не расплакался.

«Я не знаю, что делать, Дамиан, — сказал Пирс. — Ты не можешь себе представить, в каком я тупике».

Я попытался утешить его тем, что таков удел многих, и ничего страшного не случилось, но он повторял, что его жизнь загублена. Я спросил, что он имеет в виду, но Пирс сказал, что не может объяснить мне.

«Но я попытаюсь сделать это, я хочу этого, Дамиан».

Я понял, что Пирс не сможет, как только он заговорил о Джунивер.

Вскоре я решил немедленно отправить его домой.

Вы же знаете, его везде узнавали. Не хватало, чтобы в газетах появилась фотография Пирса, плачущего над бокалом вина накануне свадьбы. Я отвез его домой, а на следующий день он уехал в Саффолк.

«Восточная Англия — ужасное место, — сказал он, когда мы ехали на свадьбу. — Я ненавижу его и не знаю, как смогу провести здесь ночь».

Когда мы вернулись в Лондон, он попросил меня зайти к нему, утверждая, что сойдет с ума, если останется один. Он добавил, что ему страшно. Я не мог отказать ему.

На пианино я увидел большую фотографию Хлои.

Мне показалось, что это добрый знак. Я заметил, что она очень хорошенькая. «Да, — согласился он, — замечательный ребенок. Что я с ней делаю, Дамиан?!» Он постоянно повторял этот вопрос. Все это было очень грустно, просто ужасно. До свадьбы я хотел сказать ему, что еще не поздно отказаться, но не сделал этого. Мне тоже было страшно. Я боялся, что он согласится со мной.

А теперь мне жаль, что я не сделал этого.