Bye-bye, baby!..   ::   Платова Виктория

Я узнала об этом случайно, пару дней спустя, когда в редакционном коридоре меня остановил Тимур, занимающий в журнале инфернальную должность эксперта по музыкальным стилям. «Влад забыл у меня в кабинете папку» (легкое поигрывание желваками на скулах), «не думаю, что это безотлагательно» (легкое пощипывание подбородка), «вы не могли бы передать ему, босс?» (легкая улыбка). Легкая улыбка означала только одно: «Все мы знаем, что вы спите с этим чесночным плейбоем напропалую, босс, но когда вы делаете это, не мешало бы еще и закрывать дверь на ключ». Совсем недавно, в прошлой счастливой жизни, мы несколько раз попадали в щекотливые ситуации с незапертой дверью, – теперь воспоминание о них лишь усилило боль.

Папку я взяла, тем более что Влад ждал меня внизу, у лифта (мы вместе собирались пообедать), и нас разделяло всего тринадцать этажей. Между двенадцатым и одиннадцатым я расстегнула молнию на папке. Между одиннадцатым и десятым – бегло просмотрела заголовок статьи о клубе «Гравицапа», а между девятым и восьмым я увидела это.

Две путевки в Теберду, на горнолыжный курорт NN. Этот курорт был хорошо знаком мне, в наш самый первый год мы уже отдыхали там с Владом: я могла выбрать любой другой курорт, в Австрии, во Франции, но повезла его в Теберду. Я ездила туда много лет кряду, со спутниками и без, скалы Теберды были живописнее любых Альп, ледники потрясали воображение, не слишком обустроенные трассы захватывали дух и повышали уровень адреналина в крови до критической отметки. Это была фантастическая поездка: вывихнутая стопа у Влада, сломанный сноуборд у меня, в хлам зацелованные губы у обоих, что могло быть чудеснее? Только – отправиться туда с девкой. Со шлюхой, липучкой, дешевкой, дрянью.

Верх цинизма.

Разнести в щепы кабину лифта, раскроить череп Владу – это было бы достойным и вполне понятным выплеском эмоций, но ничего такого я не сделала. Напротив, выйдя – улыбнулась ему самой лучезарной из своих улыбок:

– Я так соскучилась по тебе, милый…

– Мы же виделись пятнадцать минут назад, – недоуменно пожал плечами Влад.

Влад, Влад, еще месяц назад ты сказал бы мне совсем другое!..

Надо бы перестать обедать вместе, если он больше не любит меня. Надо бы перестать спать в одной постели, если он больше не любит меня. Надо бы перестать жить, если он больше не любит меня.

Перестать жить.

Отличная мысль. Просто отличная.

– …Ты все-таки решил уехать? – спросила я, когда мы заказали кофе.

–Да.

– На историческую родину?

– Да.

Кто бы мог подумать, что исторической родиной беспородного, шелудивого пса Влада окажется благословенное орлиное гнездо в Карачаево-Черкессии!..

– Имя-то у нее есть?

– Конечно, – промямлил он с неохотой. – Выдропужск. Город Выдропужск.

Выдропужск, с ума сойти! Крыжовника там точно завались.

– Поеду туда на Рождество.

«Это карачаевский Выдропужск или кабардинский?» – едва не сорвалось у меня с языка.

– Может быть, все-таки возьмешь меня с собой?

– Нет, – отрезал Влад. Так перерезают пуповину, так перерезают веревку, и тело самоубийцы с глухим стуком падает на землю.

– Впрочем, у меня масса работы на Рождество. И я тоже должна буду уехать.

– Куда? – Влад даже не потрудился, чтобы придать своему голосу хоть каплю заинтересованности.

– В Москву, – сказала я первое, что пришло в голову. – Пара фестивалей, пара громких премьер, все это надо освещать. И потом – у меня съемки. Пригласили на передачу.

– А-а…

– Ты не спросил – какую.

– Извини. Задумался.

– Арт-проект для канала «Культура», – соврала я.

– Поздравляю.

– Спасибо.