Предатели по призванию   ::   Щербаненко Джорджо

– Неужели? Вы прекрасно говорите по-итальянски, я бы ни за что не догадалась, – затараторила синьора, гораздо более общительная, чем ее предки – лангобарды.

– Я выучила его по пластинкам, за полгода, – сообщила она (надо возбудить любопытство свидетелей чем-нибудь невинным, дабы отвлечь их внимание от более опасных тем: это правило было усвоено из другого пройденного курса – для начинающих преступников).

Синьора Пьеро еще минуту назад раздражало и настораживало присутствие незнакомки в мокром пальто – еще запачкает сиденье, только святая простота вроде его жены может пригласить в машину особу такого сорта, – а тут он прямо-таки захлебнулся от восторга:

– Да что вы, не может быть, за шесть месяцев, ты слышала, Эстер? Значит, правду говорят, будто эти лингафонные курсы делают чудеса?

– Да, конечно, – подтвердила она, мгновенно усваивая тон агента по рекламе лингафонных курсов. – Полгода назад я знала по-итальянски только «О соле мио».

– Слушай, Эстер, а не купить ли нам этот курс для нашего Робертино? Думаю, для меня Мальсуги сделает скидку, – размечтался синьор Пьеро.

Пустынные поля были залиты синюшным светом неоновых фонарей с шоссе; уже остался позади пост дорожной полиции, теперь они проезжали мимо шлюза Фаллата, где Ламбро распадается на два рукава, которые снова сливаются на противоположной стороне Павийского канала; пока рассуждали о пластинках для изучения языков, она взглянула на часы – всего лишь без пяти одиннадцать, график соблюден до минуты – и сказала:

– Остановите, пожалуйста, здесь, на этой площади.

– Что ж, как вам будет угодно. – Синьор Пьеро мог бы выступать на сцене, так хорошо он разыграл огорчение при расставании с ней и готовность отвезти ее гораздо дальше, куда она только пожелает.

– Большое спасибо. – Машина еще не остановилась, а она уже распахнула дверцу и выскочила, прежде чем они успели как следует разглядеть ее лицо. – Спасибо, спасибо!

Помахала рукой и тут же спряталась в тени большого дерева, подальше от фонаря, под которым остановился добрейший лангобард.

Да, опасное приключение, но и тут уже ничего не поделаешь; она осталась совсем одна на огромной площади, у самой окраины Милана, под ласковым и немного прохладным апрельским ветром; ей стало страшно, но страх был сейчас ни к чему, и она подавила его. Не колеблясь больше – эту площадь она изучила досконально, – направилась прямо к стоянке такси, туда, где под раскидистыми деревьями сонно застыли две зеленые машины.

– Отель «Палас», пожалуйста.

Таксист удовлетворенно кивнул: заказ что надо, ехать через весь город, к тому же от «Паласа» до вокзала рукой подать, а оттуда порожняком не уедешь даже ночью, да и пассажирка, видно, из порядочных, раз едет в «Палас». Когда проезжали под фонарем, она снова взглянула на часы: семь минут двенадцатого, она даже опережает график на семь минут.

– Пожалуйста, остановите у того кафе.

Улица в этот час была пуста: публика еще не выходила из кино, машин – ни одной, но стоянка здесь и ночью запрещена, а этот таксист припарковался, будто перед собственной виллой, даже на тротуар въехал у входа в кафе.

– Джин, пожалуйста, – сказала она.

Забавное кафе: в крохотном зальчике дизайнеру, вернее миниатюристу, удалось разместить и музыкальный автомат, и телефон, и даже флиппер [2] . Да, джин – это еще одна улика: не всякая девушка в такой час станет пить джин в одиночестве – конечно же, четверо посетителей-мужчин и хозяин обратили на нее внимание и наверняка распознали англосаксонский тип, а ко всему этому заметили мокрые чулки и туфли – вон как наследила, – впрочем, обойдется, в городе ярмарка, полно иностранцев, вечером многие из них напиваются и ведут себя, мягко говоря, эксцентрично.