Бесшабашный   ::   Станюкович Константин Михайлович

Ступай, старик! Теперь наше время!

- Но подумай, подумай только, кого ты грабишь? Ты грабишь народ, бедный, темный народ. Он заплатит за твоих американцев, за твои записки, за твое желание угодить Проходимцеву. Подумай только, сколько горя, слез стоит твой бесстыдный эгоизм. Подумай, что о тебе скажут потом твои дети?

- Какое мне дело? Наверное, поблагодарят, что не оставил их нищими. И зачем я упущу случай? Не я, так другой. Не Щетинников, так Иванов!

- Срамник, остановись!

Видение исчезает. Щетинников поворачивается на другой бок, облегченно вздыхая, и снова приятные сновидения сменяются, одно за другим, точно в калейдоскопе.

Ему снится, что его произвели в штатские генералы (мало ли что во сне ни приснится!), и он доволен. Это, во всяком случае, ступень. Честолюбивый червяк отчасти удовлетворен. Зоя Сергеевна - она очень хотела быть генеральшей и по мужу - так нежно, так страстно целует своего милого генерала, поздравляя его, что тот несколько хмурится от этих излияний своей подруги, темперамент которой оказался не такой холодный, как он предполагал. Но нет розы без шипов. И Зоя Сергеевна умеет скрывать эти шипы и с присущим ей тактом несет свои обязанности, не надоедая мужу излишней пылкостью чувств. И между ними царит потому согласие. В этот день они оба так веселы, так радостны. У них сегодня званый обед, тонкий обед; Проходимцев и разные лица, более или менее влиятельные, сидят за столом. Несколько красивых дам украшают собрание. Пьют за здоровье молодого генерала, и сколько несется пожеланий! И сколько надежд в груди у Щетинникова!

И вот наконец... Даже у сонного замирает от волненья сердце... Он предчувствует, зачем к нему приехали от Проходимцева и в неурочный час зовут к нему... Он видит что-то особенное и в лице посланного, и в тех особенно почтительных поклонах, которыми его провожают лакеи в доме патрона. Он видит радостно-торжественное лицо Проходимцева и сразу понимает, что это значит... Но это так неожиданно. Ужели его назначат директором-распорядителем банка?

Проходимцев обнимает и поздравляет...

- Вы назначены... Видите, я не забыл вашей службы... Вы назначены главным директором одного из банков. Вам открывается поле самостоятельной деятельности.

Самостоятельной?.. Даже и во сне у Щетинникова нет слов. Он молчит от избытка чувств.

- Надеюсь, вы достойно оправдаете мою рекомендацию... И уж более... Вы ведь сыты теперь? - ласково прибавляет вдруг, после паузы, плутовски улыбаясь, Проходимцев...

- Сыт, Анатолий Васильич, - нежно отвечает Щетинников, но чувствует, что в глазах его мелькают миллионы... И как теперь они легко могут прийти... Даже без риска...

- То-то... Я так и думал... У вас около миллиона, родной мой?

- Около, Анатолий Васильич.

- Ну и довольно. Не правда ли? Теперь для общества потрудитесь бескорыстно... Экономия и бережливость... Твердые принципы. Вы понимаете?..

- О, поверьте!..

Он едет домой, и кажется ему, что его кровные рысаки бегут необыкновенно тихо... Ему машет рукой Кокоткин особенно мило. Знакомые кланяются, казалось, иначе. Уж все знают... Зоя Сергеевна чуть не упала от радости в истерику и с благоговейным восторгом смотрит на Никса. Никс взволнован и за обедом плохо ест, а после обеда ходит и думает, как он подтянет свое учреждение и скольких выгонит... Пусть видят, что он не шутит. Это реклама и для него.

- Экономия и твердые принципы! - повторяет он и думает в то же время: "А какие теперь можно дела делать!"

Он встал на следующее утро и, словно бы уж привыкший к новому положению, заходил по кабинету величественной походкой и заговорил, чуть-чуть растягивая слова.

Он прочитывает утром хвалебные статейки в мелкой прессе и даже минутами начинает верить, что он не бесстыдник, а "неподкупная честность". А вот и Прощалыжников, старый знакомый репортер, просит интервью.