Человек из февраля   ::   Эриксон Милтон Г.

Вы полностью освободились от всех тех печалей, о которых здесь даже не говорилось, и Вам приятно осознавать, что теперь не нужно ни о чем беспокоиться. У Вас нет никаких поводов для волнения, правда? Это единственно верный путь, и только так – не ломая себя – можно победить свои страхи. Теперь Вы это и сами поняли. Отныне Вы не допустите, чтобы беспокойство овладело Вами, ладно? Могу ли я сделать для Вас что-нибудь еще? (Клиентка отрицательно качает головой.) Вы ведь знаете, что всегда можете позвонить мне, так? И, наверное, мне можно будет воспользоваться своим положением, чтобы – в свою очередь – позвонить Вам, когда мне потребуется помощь, верно? (Клиентка явно соглашается.) Вы в этом уверены? Никогда ведь не знаешь, что тебе может понадобиться. Я бы хотел иметь право обратиться к Вам в любое время. Оглядываясь назад, Вы понимаете, что с момента нашей первой встречи повзрослели всего на полгода, но если вспомнить, как много нового Вы узнали, то окажется, что Вы повзрослели значительно больше, и это сразу бросается в глаза. Хотите сегодня обсудить что-нибудь еще? Может быть, поговорим наедине?

Клиентка: (Долгая пауза) Теперь я курю сигареты лучшей марки. Все действия с автоматическим письмом завершились. «Ручная работа» окончилась.



Росси: Вы разбудили клиентку до того, как она произнесла последнюю фразу?

Эриксон: Здесь в тексте – пауза.

Росси: Что же произошло за это время?

Эриксон: Клиентка проснулась и произнесла свою реплику.

Росси: Очень важную роль играет здесь Ваша твердая уверенность в том, что большинство так называемых простых страхов имеют панфобическую лрироду. Ваш метод характеризуется тем, что наряд}' с главной, всем очевидной фобией Вы отыскиваете другие сопутствующие ей страхи и пытаетесь разрешить их совместно с решением основной проблемы.

Эриксон: Мы ведь живем не в каком-то изолированном мире.

Росси: Главная фобия – лишь одна из многих; изучая ее, Вы сталкиваетесь с другими страхами и стараетесь найти комплексный ответ. Простого страха не существует: это всегда панфобический отклик на множество возбудителей.

Эриксон: Представьте, что Вы не выносите кошек, а Вам надо навестить своего приятеля, который держит кота. Внезапно Вы обнаруживаете, что Вас раздражает решительно все: одежда, обстановка, угощение – то, что связано не только с самим приятелем, но и с его домом. Почему так происходит?

Росси: Не знаю.

Эриксон: Вы слышали об обивке из конского волоса?

Росси: Ну, конечно, слышал.

Эриксон: А у котов густая шерсть.

Росси: Понимаю! Этот человек связал все воедино. Следовательно, большинство страхов – это обобщения, которые мы просто не осознаем.

Эриксон: Да.

Сильвестр: У меня к Вам другой вопрос: почему Вы так настойчиво расспрашиваете клиентку о том, чего она, на ее взгляд, должна бояться? Это что, способ терапевтической интеграции пережитого? Если исходить из факта, что левая рука не знает того, что делает правая, – то Вы наделяете левую руку таким знанием, которое помогает все осмыслить.

Эриксон: А произнося слова четко, вслух, я довожу до сознания то, что уже известно подсознанию.

Росси: [В 1987] Эриксон решает проблему переноса так, как он обычно делает в своих демонстрационных показах. (Случай, который здесь рассматривается, все-таки относится к демонстрационным, а не к клиническим, когда пациент сам «охотится» за терапевтом и платит за лечение.) Эриксон почувствовал необходимость тактичного решения проблемы переноса. Он овладел несколько необычным, но зато очень удобным и практичным приемом, снимающим все трудности в подобных ситуациях. Пациент имел возможность позвонить Эриксону в любое время, когда бы ему ни захотелось, и попросить о помощи.