Человек находит друга   ::   Лоренц Конрад

Лишь несколько собачьих пород ведут своё происхождение от волков (и то в не чистом виде), и их особенности служат лишним доказательством того, что они представляют собой исключение из общего правила. Эти породы, обладающие не только внешним сходством с волком, – эскимосская собака, ездовые лайки, чау-чау и ещё некоторые – сложились на Крайнем Севере. Чистой волчьей кровью не может похвастаться ни одна из них. Вполне правдоподобным является предположение, что человек, продвигаясь все дальше и дальше на север, вёл с собой уже одомашненных собак с шакальей кровью, которые после неоднократных скрещиваний с волками и потомками волков в конце концов стали предками вышеперечисленных пород. Об особенностях психического склада собак с волчьей кровью я ещё буду говорить.

В отличие от собаки кошка совсем недавно стала домашним животным, да и то лишь настолько, насколько она вообще способна к одомашниванию. Недавно, конечно, лишь по сравнению с собакой, история которой, по мнению знающих людей, насчитывает сорок-шестьдесят тысяч лет. Я думаю, что человек впервые покормил шакала примерно пятьдесят тысяч лет назад, а впервые поселил его у себя в озёрном жилище приблизительно за двадцать тысяч лет до начала исторической эры. Рядом с такими цифрами союз кошки с человеком можно считать событием вчерашнего дня. Те же самые люди, которые в следующем тысячелетии построили пирамиду Хеопса, уже создали более высокую форму культуры: коровы, овцы, лошади были у них такими же домашними животными, какими мы их знаем сейчас, человек жил в каменных домах и обрабатывал свои поля, запрягал в плуг волов, – иначе говоря, различия между тем временем и нашим не так уж велики. Весьма вероятно, что именно в Египте, первой в истории аграрной стране, кошки и присоединилась к человеку – ведь огромные хлебные житницы Египта упоминаются ещё в Библии. А где есть большие зернохранилища, так всегда заводится множество мышей и крыс, и если в Ветхом завете среди «казней египетских» мыши не упомянуты, то, наверное, лишь потому, что их и так уже было чрезвычайно много и увеличение их числа не могло произвести заметного впечатления.

Древние египтяне умели внимательно наблюдать и тонко чувствовать природу, о чем свидетельствуют хотя бы удивительные рисунки животных, сохранившиеся на стенах гробниц и храмов, и, конечно, они совершенно точно знали, какие из местных мелких хищников опасны для мышей и крыс.

Геродот сообщает, что ихневмон, которого называли также «фараоновой мышью», был священным животным, а в гробницах Среднего царства обнаружено много тщательно изготовленных мумий степной кошки (Felis ocreata), уроженки Африки и Сирии, дикого предка нашей домашней кошки. Однако исследования показали, что кошка почиталась не сама по себе, но как символ львицы, животного этой богини, что для своих богослужений они избрали животное поменьше и попокладистей львицы, хотя бы даже и совсем ручной.

Возможно, какая-нибудь львица осрамилась самым неприятным образом, скушав во время богослужения особенно дородного жреца богини Баст. Но, если говорить серьёзно, мне очень приятно представление о кошке как о символе льва, как о миниатюрной копии царя зверей. Кошка нравится мне именно потому, что она приносит в мой дом неукрощённую дикость и гибкое изящество, которые роднят её с пантерой, ягуаром и тигром и которыми она наделена в равной степени с ними.

Всякий, кому довелось поближе узнать степных кошек, без сомнения, согласится, что они очень легко приручаются. В какой-то мере это прирождённые домашние животные.