Чик Боудри - техасский рейнджер   ::   Ламур Луис

Я арестовываю вас за убийство Берта Рейми, за попытку мошенничества и подлога и за убийство рейнджера Томкинса во время ограбления банка "Вальверде".

- Вы сошли с ума! - запротестовал Карнс. - Что значит эта чепуха насчет "Вальверде"?

Чик стоял лицом к Карнсу по другую сторону стола, чуть выдвинув левое плечо. Карнс еще держал в руке оружие. Расстояние между ними было минимальным.

- Вы подставили Де-Грасса. Вы подложили ему этот мешок из-под денег, рассчитывая, что я его найду. Вы заставили его зарегистрировать клеймо "Очки", зная, что это будет дополнительный уликой, и все это время вы и не думали возвращать деньги банку. Вы задолжали банку, вы задолжали Рейми, поэтому и украли пятнадцать тысяч и убили своего управляющего. Теперь банк может предъявлять к вам претензии и отобрать ранчо за долги, но вас это не волнует, потому что вы успели перегнать скот на ранчо "Очки" на Канадиан. Вы рассчитывали, что я обнаружу, что Марк зарегистрировал клеймо, но вы еще раньше зарегистрировали его на себя в Таскосе. Я дал запрос в оба города по телеграфу. Но я все же не мог определиться до тех пор, пока не вспомнил подкову, которую видел в кузнице. Вот тогда весь ваш подлый план стал ясен. Точно такое же дело вы попробовали провернуть шесть лет назад в округе Даммит. План не удался, поэтому, когда вы уносили ноги, вы ограбили банк "Вальверде" и убили Томкинса.

Ли Карнс нацелил револьвер на Боудри.

- Я убил одного рейнджера, убью и другого! - крикнул он.

Боудри так и не убрал свой револьвер в кобуру, держа его с правой стороны, невидимой Карнсу. Тот не успел закончить, как Боудри толкнул стол, и его противник потерял равновесие. Пока Карнс выпрямлялся, поднимая оружие, Чик Боудри выстрелил.

Карнс остался стоять, опершись о стену и глядя на Боудри.

- У меня все было готово, - сказал он. - Я же выигрывал.

- У вас не было ни единого шанса, Карнс, - сказал Боудри. - Вы причинили зло слишком многим и оставили слишком много следов.

Карнс медленно соскользнул по стене, оставляя на ней кровавую полосу.

Боудри вытащил гильзу и перезарядил барабан. Он бросил револьвер в кобуру.

В комнату вбежала Карен.

- Ты в порядке, Чик? Ты не ранен?

- Я в порядке. Пошли отсюда!

Сидя на солнце напротив отеля, Боудри медленно расслаблялся. На минуту он закрыл глаза.

- Вам причитаются некоторые деньги, - сказал он Карен. - Мы продадим скот, и вы получите деньги, которые должен был получить ваш отец.

Чик открыл глаза и наклонился, положив руки на колени.

- На вашем месте я бы уехал отсюда, - предложил он. - Например, в Сан-Антонио. Здесь женщинам тяжело.

- Я думала купить немного скота и сама основать ранчо. Если бы я могла ...

- Возьмите в помощь Эла Конвея. Хоть он и угнал в своей жизни несколько голов, но он парень честный и не будет обманывать женщину. Эл может помочь вам.

- Ну а я, - добавил он, - так и не научился жить с людьми. Большинство детей учатся жить с людьми, играя с другими детьми. У меня такого не было. Я ничейный. Я был чужаком у команчей и чужаком у своего народа, когда вернулся к нему. Я ничейный. Я - как этот мой никчемный конь. Поглядите на него. Вот вам пример зловредного существа, которое проводит время, греясь на солнышке у коновязи и выжидая момента, чтобы, лягнув, вышибить из вас дух. К тому же он кусается при первом удобном случае. Вы только поглядите на него! Безобразный, как смертный грех! Безобразный и снаружи, и изнутри, но знаете что? Он может обогнать зайца, а если он начнет скакать, то может продержаться весь день и всю ночь. Он может разжиреть на пустынной колючке, а седло какого-нибудь другого ковбоя для него, как торт со взбитыми сливками. Он может залезть на дерево, если ему вздумается или если вы его туда пошлете, и он может переплыть Тихий океан, если вдруг такое придет ему на ум.