При опознании - задержать   ::   Хомченко Василий Фёдорович

Потом Богушевич ещё раз дал Глаше пять целковых, она опять плясала, била в бубён, пела какую-то тоскливую, мрачную песню, от которой хотелось кричать в голос. И горькая боль на душе не развеялась, не исчезла.

«…Ах, жизнь, жизнь, сколько же в тебе горечи и боли и своей, и чужой. А чужая боль — это и моя боль…» — так запишет он годы спустя.



ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Вскоре после описанных событий весной тысяча восемьсот восемьдесят четвёртого года Франтишек Богушевич возвратился на родину. В Вильне он поступил на службу присяжным поверенным (адвокатом) Виленской судебной палаты. Не в пример знаменитым поверенным, получавшим большие гонорары от своих богатых подзащитных, адвокатская служба Богушевича не приносила ему материального достатка, ибо основными клиентами его были люди небогатые — крестьяне, городская беднота, ремесленники.

Здесь, на родине, и началась его активная литературно-публицистическая жизнь. Вопреки царским запретам и цензуре он издал за границей на белорусском языке под псевдонимами Матей Бурачок и Сымон Ревка из-под Борисова два сборника стихов «Дудка белорусская» и «Смык белорусский». Печатался в журнале «Край». Начал составлять словарь белорусского языка.

В поэтические сборники Богушевич включил и те стихи, что писал на Украине.

Как сообщали близко знавшие его люди, к сожалению нашему, в сборники вошла только малая часть его поэтического наследия. Многое утрачено и, кажется, навсегда.

В памяти нашей Франтишек Богушевич остался совестью народной, поэтом с высоким мастерством, гуманистом и борцом за национальную культуру и честь народа. Это он дал нам завет беречь язык свой, ибо без языка родного мы как народ, нация умрём.