Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) :: Аничков Владимир Петрович
Страница: 3 из 193 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕСпит зрачковая душа 03.09.10 - 00:27 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) :: Аничков Владимир Петрович
- Пусть не только полк, - во весь голос когда-то оперного певца кричал он, - а пусть весь гарнизон пожалует сюда, чтобы штыками заткнуть мне глотку. Но и тогда, пока хватит сил, я всё же буду говорить... Но тут речь его была прервана входящей депутацией Сто двадцать шестого полка в полном составе во главе с полковником Богдановым. Торжественно-медленно продвигалась депутация. Остановившись перед городским головой, полковник заявил, что весь полк передаёт себя в распоряжение городского головы как представителя городского самоуправления и нового правительства. Эти слова были покрыты несмолкаемыми и дружными аплодисментами. Минута была не только трогательная, но и внушительно-торжественная. Вслед явились депутации Сто сорок девятого и Сто двадцать четвёртого полков. Заседание закончилось командировкой представителей вновь организованного Комитета общественной безопасности на большой митинг, собравшийся в городском театре. Выбрали всего троих: от военных - прапорщика Воробьёва, от демократической группы - Пиджакова, а от думской группы выбор пал на меня. Театр был настолько переполнен, что мы с большим трудом пробрались на сцену. Перед нашими глазами представилась никогда ещё не виданная картина... Театр был переполнен народом так, что становилось страшно. Казалось, не миновать катастрофы. Это было почти сплошное море солдатских шинелей с небольшими крапинками женского элемента и штатских граждан. Шум стоял невообразимый, все что-то кричали, и из общего гула многотысячной толпы явственно долетали слова: "Арестовать, арестовать, арестовать..." Особенно запомнилась мне мощная фигура очень тучного лысого солдата, чей бас покрывал весь хор. И, как бы в пандан к нему, на барьере одной из лож бенуара стоял тоненький, маленького роста человек, судя по бритому лицу - актёр (что потом и выяснилось). Невероятно визгливым тенором, жестикулируя руками, с какой-то особой злобой и упоеньем он выкрикивал всё те же слова: "Арестовать, арестовать..." Направо от меня, на сцене, впереди всех, стоял какой-то вдребезги пьяный прапорщик с солдатским Георгием и размахивал вынутой из ножен шашкой, как бы дирижируя ею перед обезумевшей толпой. Он кричал: "Губернатора, полковых командиров, жандармов - арестовать! Занять почту, телеграф, телефон и вокзал..." Приехавший со мной прапорщик Воробьёв смело подошёл к нему: - Вы пьяны, прапорщик, извольте вложить шашку в ножны, иначе я вас арестую. - А вы кто такой, как смеете?.. - уже постепенно робеющим тоном возражал пьяный прапор. - Я член Комитета общественной безопасности, и вы обязаны подчиняться мне. Слышите, что я вам говорю?.. Храбрый прапорщик, как ни был пьян, всё же опустил шашку и как-то бочком скрылся в толпе. Эта нелепая сцена привлекла внимание театра. Всё как-то сразу стихло. Воспользовавшись наступившей тишиной, Пиджаков объявил, что мы члены Комитета, к которому отныне перешла вся революционная власть, и командированы сюда, чтобы об этом объявить народу. Его слова были встречены криками "браво!" и дружными аплодисментами. Беспокойного артиста, всё ещё выкрикивающего слова об аресте, Пиджаков попросил пройти на сцену. - Всех арестовать, - прокричал артист напоследок, - губернатора, архиерея, полицмейстера! - Вы кончили? - спросил я. - Да, кончил. - Граждане, успокойтесь! - обратился я к толпе. - Если кого надо будет арестовать, то это сделает Комитет общественной безопасности. Никаких самочинных поступков мы не допустим. Что же касается губернатора, то арестовывать нам его не придётся, ибо, пока мы митинговали, он выехал с поездом в Пермь, где ему, очевидно, не избегнуть ареста от своих же пермяков. Архиерей же пусть служит молебны. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|