Если б заговорил сфинкс   ::   Аматуни П Г

Ему позволялось многое, и все же он не забывал, кто его брат, и понимал, что может проявлять в его присутствии "вольность" лишь настолько, насколько это приятно царю, и только ему - а не им обоим...

Уловив жест царя, Мериб наполнил бокалы.

- Это хенкет, - сказал Хефрэ, - с южными финиками.

- Да, южные - вкуснее наших, - согласился Мериб.

Пока они пили, зодчий размышлял: он уже оценил скрытое значение царских слов, но не спешил высказаться и предпочел молчание.

- Смотри, - негромко и словно лениво заговорил Хефрэ, - Хор всегда наш родич, покровитель. Одно время цари Кемта вели свою родословную от самого Рэ. Это выше!

Мериб понимающе кивнул.

- Потом забыли говорить так... Роме должны знать сейчас истину. Мое величие - сила государства. Оно объединяет всех роме, а без этого нельзя укрощать Хапи, направлять ее влагу в хранилища, на поля...

- Да, Хем-ек, ты - истинный распределитель Хапи!

- Смотри. Пирамида отца нашего, великого Хуфу, да будут к нему милостивы боги в Царстве Запада, подпирает небо.

- Твою гробницу, Хем-ек, я делаю немного ниже. Но я возвожу ее на большем возвышении. Она будет казаться...

- Хорошо услышанное мною, - прервал Хефрэ. - Я прочел твою записку, Мериб. Ты хочешь сделать облицовку основания моей гробницы из красного камня?

- Это мысль Анхи, моего зодчего - строителя нижнего заупокойного храма. Очень дорого? - вздохнул Мериб.

- Совсем нет. Ты можешь придумать еще более трудное!

- Еще более?! - со страхом переспросил зодчий.

- Да, Мериб. Тогда сильнее будет Кемт! Иначе роме скажут, что я стал слабее...

- Буду думать, Хем-ек, буду думать я...

- Не спеши, Мериб. Сделай хорошо.

- Твоя воля, Хем-ек...

Мериб невесело подумал, что пока он сам не видит способа сделать усыпальницу и два заупокойных храма (верхний - у пирамиды и нижний - на незатопляемом берегу) еще внушительнее.

- Исполнено будет, - склонился он.

3

Главный жрец храма бога Птаха, высокий, широченный Хену, славился упрямством, ставившим в тупик даже царя, его родственника.

Бритоголовый, с короткой шеей, маленькими глазами, теряющимися рядом с мясистым носом, слоновьими ушами и большим ртом, Хену не отличался приятностью. Весь его облик, рыхлое огромное тело, жирный подбородок, вздрагивающий при ходьбе, и особенно выражение тупости, почти не сходившее с его лица, придавали ему нечто бычье.

Казалось, что нечто человеческое не могло пробудиться в его душе, и вместе с тем Хену был мечтателем...

Жречество при фараоне Хефрэ только начинало набирать силу. Обычно вельможи и чиновники поочередно исполняли несложные еще жреческие обязанности.

Родственные же отношения с царем помогли Хену одолеть соперников и пристроиться в храме Птаха постоянно. Вначале рядовым жрецом.

К счастью, он имел бойкую жену Сенетанх ("Сестра живущего"), самую белокожую красавицу столицы. Ей было тогда немногим более двадцати. Ее маленькая фигурка обращала на себя внимание всюду, где она появлялась.

Бледное круглое лицо в обрамлении черных волос, заплетенных тонкими косичками, огромные темные глаза, смотревшие внимательно и с достоинством, длинная шея с голубыми черточками вен, муравьиная талия и стройные ноги такова Сенетанх.

Все это в сочетании с веселостью и отзывчивостью сделало ее желанной на пирах и снискало славу, дошедшую до ушей владыки Обеих Земель.

При первом же взгляде на это искушающее создание Хефрэ оживился и довольно скоро одарил ее своею милостью...

Друзья поздравили удачливого Хену, царь назначил его Главным жрецом храма Птаха в ознаменование услуг общегосударственного значения, а благодарный слуга бога велел начертать на стене своей гробницы надпись для будущих поколений, рассказывающую эту нравоучительную историю.

Роме знали два мира: тот, что окружал их, и тот, что жил в них самих. Оба - одинаково реальные, в их понимании. Но, увы, не всегда гармонично сочетавшиеся друг с другом.