Французская революция, Гильотина   ::   Карлейль Томас

---------------------------------------------

Карлейль Томас

Французская революция, Гильотина



Томас Карлейль

Французская революция. Гильотина

История

Перевод с английского части I выполнен: Ю. В. Дубровиным

и Е. А. Мельниковой; сверка - А. И. Петиновой (часть II)

и А. М. Баргом (часть III)

Классический труд, написанный выдающимся английским историком в 1837 г., вышел на русском языке в 1907 г. и теперь переиздается к 200-летию Великой французской революции. Его сделало знаменитым соединение исторически точного описания с необычайной силой художественного изображения великой исторической драмы, ее действующих лиц и событий. Книга полна живых зарисовок быта, нравов, характеров, проницательных оценок представителей французского общества. Это захватывающее и поучительное чтение, даже если сегодня мы не во всем соглашаемся с автором.

***ГИЛЬОТИНА***

Сентябрь

Цареубийство

Жирондисты

Террор

Террор в порядке дня Термидор Вандемьер

Alle Freiheits-Apostel, sie waren mir immer zuwider;

Willkur suchte doch nur Jeder am Ende fur sich.

Willst du Viele befrein, so wag'es Vielen zu dienen:

Wie gefahrlich das sey, willst du es wissen? Versuch's!

Goethe

Ох, до чего не люблю я поборников ярых свободы:

Хочет всякий из них власти - но лишь для себя.

Многим хочешь ты дать свободу? - Служи им на пользу!

"Это опасно ли?" - ты спросишь. Попробуй-ка сам!

Гете

* Книга I. СЕНТЯБРЬ *

Глава первая. ИМПРОВИЗИРОВАННАЯ КОММУНА

Итак, вы заставили Францию восстать, вы, эмигранты и деспоты мира. Франция поднялась! Долго вы поучали и опекали этот бедный народ, размахивая над ним, подобно жестоким, самозваным педагогам, своими железными и стальными ферулами; долго вы кололи его, угощали щелчками и стращали, когда он беспомощно сидел, закутанный в саван своей конституции; вы обступили его со всех сторон, с вашими армиями и заговорами, вторжениями и шумными угрозами; и вот, смотрите, вы задели его за живое, он восстал, и кровь его кипит. Он разорвал свой саван, как паутину, и выступает против вас со страшной силой, которой наделила его природа и которую никому не измерить, которая граничит с безумием и адом. Как-то вы справитесь с ним!

Этот сентябрь 1792 года - один из примечательнейших месяцев в истории, представляется в двух весьма различных видах: совершенно мрачным, с одной стороны, и ослепительно ярким - с другой. Все ужасное в панической ярости двадцати пяти миллионов людей и все великое в одновременном презрении к смерти тех же самых двадцати пяти миллионов стоит перед нашим взором в резком контрасте, почти соприкасаясь одно с другим. Так обыкновенно бывает, когда человек доведен до отчаяния, но насколько же сильнее этот контраст, когда до отчаяния доведена целая нация. Ведь природа, зеленеющая на поверхности, покоится, если заглянуть поглубже, на страшном фундаменте; и Пан*, под музыку которого пляшут нимфы, хранит в себе крик, могущий довести до безумия всех людей.

* Пан (греч, миф. ) - первоначально почитался как бог стад и полей, покровитель пастухов, затем приобрел значение всеобъемлющего божества, олицетворяющего природу.

Крайне опасно, когда нация, отбросив свои политические и общественные установления, превратившиеся для нее в погребальный саван, становится трансцендентальной и должна прокладывать себе дикие тропы сквозь хаотическое Новое, где сила еще не отличает дозволенного от запрещенного и преступление и добродетель бушуют вместе, нераздельные, во власти страстей, ужаса и чудес! Именно такой мы видим Францию в последней, третьей части нашей истории, в течение трех предстоящих лет.