Фрейдизм и марксизм   ::   Залкинд А

И в первом и во втором случае эти избранные "очаги оптимального возбуждения" раннего детства более или менее резко дифференцируются, специализируются, начиная играть крупную, как бы избирательную роль во всех последующих ориентирующих реакциях организма, в значительной степени определяя собою специальную направленность всего дальнейшего физиологического опыта, хотя бы об'ективно, биологически это и шло вразрез с интересами организма.

(По Фрейду, такой особо избранной областью, специализирующейся на "добывании легкой радости" и приобретающей впоследствии огромное направляющее значение для всего организма в целом, является, по преимуществу, сфера половых проявлений.

Здесь, по-нашему, коренится одна из крупных ошибок Фрейда, - однако ошибок, к счастью, не затрагивающих основ его общей методологии. Об этом ниже.)

Телеология? Чем же об'ясняется эта "неосмысленная" диспропорция между врожденным фондом, ранним детским опытом и позднейшими его приобретениями?

Во-первых, именно неосмысленностью организма, отсутствием в нем той преднамеренной, мистической, приспособляющей "мудрости", которой столь усердно до сих пор в нем ищут виталисты, бергсоновцы и прочие телеологи и теологи.

Среда, и только она, определяет собой фонд биологических навыков, но являются ли они целесообразными или нет, - это дело удачи, и только! Современная социальная среда, капиталистическая среда, в этом отношении чрезвычайно неудачлива для человека, создавая с каждым десятилетием пласты новых, большей частью дезорганизующих раздражителей и в то же время приводя в состояние растущей хрупкости все навыки наследственного приспособления, делая их все менее пригодными для быстро меняющегося состава новой среды. Эта биологическая дезорганизованность человека, эта биологическая "неосмысленность" его являются великолепной почвой для паразитического, по линии наименьшего сопротивления, отвлечения крупных сил биологического фонда.

Вытеснение и торможение. Вполне естественно таким образом, что при дальнейшем росте организма, при более ответственных столкновениях его с внешней средой, при накоплении во внешней среде таких раздражений, которые чужды взращенному им опыту, - при невозможности опереться на реакции окружающих, заменяя ими, как это было в детстве, свои собственные затраты, - при таких условиях подрастающий организм оказывается в состоянии стойкого и длительного торможения по отношению к этим раздражителям. Но среда, "реальность" требует конкретного приспособления, пред'являет обязательства на ответы, об'ективно уравновешивающие физиологическое положение организма в среде, без отношения к количеству затрат, без связи с суб'ективным фоном этого равновесия. Торможение по адресу новых раздражителей, т.-е. препятствие к накоплению новых, об'ективно приспособляющих навыков, должно уничтожиться под влиянием усиления, сгущения этих новых раздражений, - должно дать ход росту новых условных рефлексов. Торможение должно замениться растормаживанием.

Весь этот процесс и представляет собою "борьбу принципа удовольствия с принципом реальности"...

Чрезвычайно интересны в этом смысле опыты Павловской лаборатории над собаками (конечно, без всяких намерений фрейдовского их истолкования со стороны экспериментаторов): серией длительных и настойчиво организуемых раздражений (световых, звуковых или болевых), собака теряет способность реагировать обычным своим хватательным, слюноотделительным и прочими рефлексами на подносимый ей пахучий мясной порошок, независимо от длительности срока предшествовавшего ее голодания, - если демонстрация порошка не сопровождается соответствующими условными "сигналами" (звук, свет и пр.).