Исторические портреты. 1613-1762. Михаил Федорович - Петр III :: Сахаров Андрей Николаевич
Страница: 9 из 77 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕДа, мы не боги, боги-мы, когда несбыточной мечты пытаемся опять добиться. Прекрасен тот, кого не надо убеждать как глупо было бы от счастия бежать и в тайниках души своей зарыться. 14.09.10 - 15:02 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Исторические портреты. 1613-1762. Михаил Федорович - Петр III :: Сахаров Андрей Николаевич
То же – и с их «людьми», которых принуждали наговаривать на своих владельцев; но они, к их чести, оказались стойкими. В июне 1601 года бояре вынесли приговор; Федора Никитича постригли, и инок Филарет, как теперь его стали именовать, последовал в ссылку – далекий северный Антониево-Сийский монастырь; его жену Аксинью (Ксению) Ивановну – в один из заонежских погостов; она стала инокиней Марфой. Сослали в разные места ее мать, тещу Филарета, четырех братьев последнего: Александра, Михаила, Ивана и Василия. Дети Федора Никитича, пятилетний Михаил и маленькая его сестрица, с тетушкой Настасьей Никитичной Черкасской и женой Александра Никитича Романова оказались на Белоозере. Та же судьба постигла других родственников и приятелей.
Из пяти братьев Романовых выжили только двое: Филарет и Иван; остальные умерли в ссылке. Один из братьев, Василий, оказавшийся в Яренске, говорил приставу Некрасову, сильно его притеснявшему: – Погибли мы напрасно, без вины к государю, в наносе от своей же братии (от бояр. – В.Б). Они на нас наносили, сами не зная, что делают. И сами они помрут скоро, прежде нас. Пророчество Василия Никитича Романова сбылось не полностью. Брат его Федор пережил некоторых недоброжелателей из бояр. Но Василий долго не прожил, Уже в Пелыме, куда ему разрешили переехать – к брату Ивану, он снова, уже перед кончиной, спорил с приставом. Тот упрекал его и всех Романовых: – Кому Божиим милосердием, постом, молитвою и милостынею Бог дал царство; а вы, злодеи, изменники, хотели царство достать ведовством и кореньем. Василий Романов не без ехидства ответил: – Не то милостыня, что мечут по улицам; добра та милостыня: дать десною рукою, а шуйца не ведала бы. Используя мудрый завет Христов (при подаче милостыни пусть-де левая рука не ведает, что делает правая), князь Василий намекал на обстоятельства избрания Годунова царем: по некоторым преданиям, московский люд приставы «неволею» гнали по улицам к Новодевичьему монастырю, где находились Ирина и Борис Годуновы. Здесь их принуждали, «чтоб с великим кричанием вопили и слезы точили. Смеху достойно! Как слезам быть, когда сердце дерзновения не имеет? Вместо слез глаза слюнями мочили». Тех, которые не хотели молить царицу Ирину (дать согласие на провозглашение царем ее брата), «били без милости». Ивана Романова вскоре отправили на службу в Нижний Новгород; детей Филарета – в Юрьев-Польский уезд, где у него имелась родовая вотчина. Сам опальный инок вел себя в ссылке непокорно, даже вызывающе. Своему приставу Богдану Воейкову, с которым постоянно враждовал, не раз говорил «встречно»: – Государь меня пожаловал, велел мне вольность дать; и мне бы стоять на крылосе. – Не годится со мною в келье жить малому (молодому человеку, не посвященному в иноческий чин, «бельцу».- В.Б.); чтобы государь меня, богомольца своего, пожаловал, велел у меня в келье старцу жить. А бельцу с чернецом в одной келье жить непригоже. Но слова о «малом» – попытка Филарета не избавиться от него, а, наоборот, оставить у себя: говорил же он так потому, что, очевидно, пристав и, может быть, монастырские власти в ответ на его просьбы делали все наоборот. По словам пристава, «он малого очень любит, хочет душу за него выронить». Сам же «малый» на все выпытывания Воейкова (о чем-де с ним говорит старец Филарет, упоминает ли своих друзей?) отвечал:. – Отнюдь со мной старец ничего не говорит. Рассерженный пристав доносил в Москву царю: «Малый с твоим государевым изменником душа в душу», и посему, мол, не стоит его держать в келье Филарета. Старец без обиняков говорил церберу о боярах-ненавистниках: – Бояре мне великие недруги. Они искали голов наших, а иные научали на нас говорить людей наших; я сам видал это не однажды. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|