Призраки войны   ::   Мюррей Уилл

Дай передернул затвор. Фонг вздрогнул. Но вслед за щелчком никаких других звуков не последовало. Капитан Дай, задыхаясь от ярости, бросил автомат на землю, рывком поднял Фонга с земли, швырнул в стальной контейнер и захлопнул дверь.

Внутри контейнера пленники постепенно свыклись с теснотой, каждый нашел себе местечко возле стены. За долгие годы плена у них выработалось основное правило поведения: в любой ситуации найти такое место, которое можно было бы назвать своим, и только своим.

Никто не проронил ни слова. Мотор грузовика затарахтел. За ним – моторы других машин. Последним зарычал и пришел в движение танк “Т-54”. Караван тронулся в путь.

Спать никто не мог. Все думали только об одном: куда их везут и зачем?

Рокочущий баритон Янгблада прервал воцарившееся молчание:

– Куда бы нас ни везли, – заявил он, – все лучше, чем было раньше.

– А может, и хуже, – возразил Понд. – Может, они собираются нас расстрелять.

– Для этого им не надо было сворачивать лагерь! – фыркнул Янгблад.

– Вы не умрете, – ни к кому в отдельности не обращаясь, заметил Фонг. Голос его звучал глухо, словно бы доносясь издалека.

– Как это? – не понял Янгблад и подвинулся поближе к все еще дрожащему вьетнамцу.

– Дай говорит: американцы ему нужны. Я не нужен. Вы не умрете.

– А что еще он тебе сказал?

– Ничего, – ответил Фонг.

– Ну, ладно. Будем держаться. Что бы ни случилось, будем терпеть. Как и всегда. Мы терпим, и нам удается справиться с трудностями.

– Ты всегда так говоришь, Янгблад, – проворчал Понд. – Но пока это ни к чему не привело.

– Это привело к тому, что мы все еще живы! – огрызнулся Янгблад. – Это не так много, но все же кое-что.

– По мне лучше смерть, чем кланяться этим косоглазым каждый день.

– Понимаю. Но что ты предлагаешь? Сбежать нам не удастся. Красножопые захватили всю страну. И в Камбодже тоже они. Бежать некуда. Разве что ты собираешься вплавь пересечь Южно-Китайское море.

Никто не рассмеялся в ответ на эту шутку.

– Им придется открыть дверь, чтобы нас накормить, – все тем же равнодушным тоном заметил Фонг.

– Что ты хочешь этим сказать, дружище? – не понял Янгблад.

– Я покойник. Даю меня не сломить, но в любом случае он убьет меня. Я так и так покойник. Мне нечего терять. Я убегу.

– Слушай, Фонг, брось свои косоглазые шуточки, – отмахнулся Бойетт. – Это невозможно.

– Нет. Я решил. Слушайте, Янгблад прав. Убегут все – плохо. А у одного человека, только не белого, есть шанс. Главное – убежать из Вьетнама. Потом Камбоджа. Потом Таиланд. Я это сумею. Я не американский солдат. Я пойду. Я расскажу миру.

– Это смешно, – горько молвил Бойетт. – Если бы кому-то было до нас дело, то давно бы уже что-нибудь предприняли. Знаете, мой парень уже совсем взрослый – школу, наверное, заканчивает. А жена за эти годы могла уже сотню раз снова выйти замуж, пока я тут гнию. Мне некуда возвращаться. Давайте посмотрим правде в глаза – мы все здесь подохнем.

– Нет. Американцы вернутся. Спасут.

– Конечно-конечно, Фонг. Почему бы тебе не достать свой “кодак” и всех нас тут не сфотографировать? Что-что? У тебя нет вспышки? Ай-ай-ай, как не повезло. А может, если мы вежливо попросим, капитан Дай прострелит еще несколько дырочек в стене этого сраного ящика, чтобы тут стало посветлее?

– Заткнись, Бойетт, – осадил товарища Янгблад. – Продолжай, Фонг. Как ты собираешься доказать, что мы тут в плену? Ну-ка, расскажи. Дай нам хоть маленькую надежду. Я так давно уже ни на что не надеялся, что совсем забыл, что такое надежда и с чем ее едят.

Фонг сунул руку под пояс своих грязных хлопчатобумажных брюк. Потом обхватил пальцами широкое запястье Янгблада и переложил в его громадную лапу какой-то изящный металлический предмет.

– Что это? – удивился Янгблад.

– Ручка.