Призраки войны   ::   Мюррей Уилл

В воде низко сидело тяжело нагруженное суденышко. Волны перехлестывали через борт. Фонгу было достаточно одного взгляда, чтобы понять, насколько судно перегружено. Перегружено людьми. Палуба была вся заполнена мужчинами, женщинами, детьми. Некоторые уже попрыгали в воду.

К этому суденышку на большой скорости приближался катер. Но, в отличие от первого судна, на его борту находились только мужчины. В руках у них были пистолеты, винтовки, автоматы, тяжелые дубинки, пики, молотки. На головах – оранжевые повязки, горевшие ярким пламенем на фоне смуглых лбов.

Пираты! Проклятие Южно-Китайского моря.

Катер приблизился к перегруженному людьми суденышку, стукнулся об него бортом, и оба судна оказались сцепленными намертво. Пираты бросились на абордаж, как полчища голодной саранчи.

Они избивали пассажиров суденышка дубинками, стреляли, резали мужчин и детей. Старух выкидывали за борт. Женщин помоложе избивали и переправляли на борт пиратского судна, а там загоняли в трюм.

Фонг отвернулся. Это были его соотечественники. Вьетнамцы, которые даже десять лет спустя после оккупации их страны готовы были рискнуть жизнью ради свободы. А он ничем не мог им помочь.

Фонг понял, что нет никакой надежды добраться до Малайзии. Он уже готов был и сам выпрыгнуть за борт, но вода была насыщена кровью. А кровь привлекает акул.

Фонг принялся грести руками. Он надеялся, что верно выбрал направление.

А крики продолжали нестись:

– Помогите! Помогите!

Потом еще много часов подряд Фонг молился памяти предков.

Берег был ярко-зеленым и казался прохладным в лучах заходящего солнца. Лодку Фонга потихоньку несло к берегу. Мучительно медленно.

Фонгу не терпелось поскорее очутиться на земле, он хотел было прыгнуть в воду и добраться до берега вплавь, но вовремя вспомнил, что может сделать соленая вода с его спиной. И как он ни боялся береговой охраны, все же досидел в лодке до того момента, когда она зашуршала наконец днищем о песок.

Фонг набросал в лодку камней и затопил ее, а сам бросился под сень прибрежных зарослей. Подошвами босых ног он с наслаждением ощущал прохладу земли. Где он находится, он, разумеется, не знал. Может, это Таиланд, может, Камбоджа, а может, и Вьетнам.

Фонг уже начал терять надежду, что когда-нибудь окажется в безопасности. Но была ночь, и он все шел и шел вперед. Его подгоняло не столько желание жить, сколько память об американских друзьях, которые уже так долго жили в плену, что потеряли всякую надежду. Их последней надеждой был он, Фонг. И он не имел права их подвести.

Вдруг Фонг замер от неожиданности. Он услышал, как лает собака. Собака! Лай доносился издалека. С километр или около того. Фонг прислушался. Сердце его бешено колотилось. Но лай не повторился. Может быть, это просто галлюцинация?

Фонг пошел вперед по узкой тропинке в джунглях, напевая старинную народную песню “Темна тропинка к дому, где живет моя любимая”. Его душили рыдания – он горевал о Вьетнаме, прежнем, казалось, утерянном навсегда Вьетнаме.

Впереди показалась деревня. И снова залаяла собака. Залаяла и опять замолчала. Надо бы приглядеться повнимательнее, на цепи она или нет. Фонг по-пластунски прополз почти до крайних домов деревни. Собака залаяла снова. Веселый, беззаботный лай. И тут Фонг увидел ее саму – желтую, поджарую. Собака не была привязана.

Какой-то человек швырнул ей кусок мяса. Мясо?! Человек был примерно одного возраста с Фонгом, лет около тридцати.

Фонг поднялся и без страха направился прямиком в деревню, подняв руки и демонстрируя всем, что он без оружия. Он знал, что находится в безопасности. Сомнений в этом быть не могло. Это не Камбоджа – красные кхмеры уничтожили всех взрослых мужчин, способных носить оружие. И это не Вьетнам.