Лахме вернется в 8,00   ::   Семенов Юлиан Семенович

- Может быть, завтра ты зарежешь своих кур?

- Тогда послезавтра меня зарежет жена.

- Ты думаешь?

Повар Франц ничего не ответил, только вздохнул.

- Если бы у меня были куры, - сказал Лахме, - я бы зарезал. Но ты ведь знаешь: я один как перст.

- Да, - повторил повар Франц, - вы один, совсем один.

- Я, пожалуй, еще раз позвоню в Раквере. Потороплю с мостом.

- Так они же обещали сделать послезавтра.

- Ой-ой, - присвистнул Лахме и полез за сигаретами, - дело совсем дрянь, а?

- Может быть, вы сходите к рыбакам? Я бы сварил уху. Все любят уху, даже счетоводы.

- Ладно, - сказал Лахме, - я сейчас пойду к рыбакам.

3

- Разве мыслимо, Арно? - спросил Лахме председателя колхоза "Рахве тэе" Эндель Хэйнасмаа. - Посмотри на море!

Лахме посмотрел на море. Оно было пенным, серым, отчаянно злым. Море всегда бывает злым перед штормом. А после - ласковое. Сразу после шторма море делается черным и гладким, как стекло. Только чайки, сидящие на воде, кажутся застывшими гребнями белых волн.

- Да, - согласился Лахме, - море совсем плохое. В комнате у Хэйнасмаа пахло дегтем и копченой салакой.

- Я бы рад помочь тебе, Арно, - сказал он, - но ты сам видишь. Нельзя же гнать людей на риск! Хочешь, я продам тебе маринованных килек?

- А у тебя нет ли к ним минеральной воды или пива?

- Нет. У меня нет ни пива, ни водки.

- Я сказал: воды.

- Да, правильно, воды. Я забыл, что ты трезвенник.

Погода менялась, как настроение женщины. То начинался дождь, то вдруг выглядывало солнце, необычно жаркое в такую пасмурную погоду. А потом снова приносило облака и солнце исчезало.

- Значит, твои отдыхающие попали в блокаду?

- Да.

- А они должны прибавлять в весе, не так ли?

- Конечно.

- Хорошенькие девушки есть?

- Нет.

- Плохо. Наверное, взгреют тебя, Арно, за этот голод?

- Наверное.

- А почему, собственно, тебя? - возразил сам себе Эндель Хэйнасмаа. За это надо взгреть дорожное управление.

- Может быть.

- Про девушек я спросил для наших ребят. Им некогда танцевать. И не с кем. Все наши девушки в городе: тут им нечего делать. Теперь ведь женщины не ловят рыбу.

- Да, не ловят.

- Ладно, Арно, - сказал Эндель Хэйнасмаа, - не тужи. Все пройдет. Шторм пройдет, мост отстроят. Ничего! Ничего страшного! Ты всегда все чуточку преувеличиваешь.

И зря понапрасну нервничаешь. Знаешь, в наш век нельзя нервничать. Так говорят все врачи, а какой им резон врать? Так что, Арно, я бы рад тебе помочь...

- Я понимаю.

- Будь здоров, Арно!

- Будь здоров, Эндель!

4

- Франц, - сказал Лахме повару, возвратившись от Энделя Хэйнасмаа, сейчас хорошая погода для рыбалки на реке. Там ведь нет шторма. Я пойду на Пэ-рэл.

Может быть, принесу форель.

- Одну штуку?

- А может быть, и ни одной. Сколько нужно принести форелей, чтобы сделать уху на двадцать человек?

- Десять штук. Килограммов на восемь.

Лахме достал пачку сигарет, закурил.

- Пожалуй, я возьму со склада сапоги? - спросил он Франца. - Как ты думаешь?

- Вы же директор.

- При чем тут директор!.. Просто мои совсем прохудились, а мне придется много ходить сегодня и завтра.

- Вы же директор! - упрямо повторил повар Франц и отвернулся к окну.

Через открытую форточку донесся смех из бильярдной. Наверное, отдыхающие заставляли проигравшего лезть под стол.

- Скажи своему племяннику, - попросил Лахме, - чтобы он завтра же пришел и перебрал как следует нитки в лузах. А то нитки дрянные, могут порваться к концу лета.

- Так то же концу лета...

- Передай племяннику то, что я сказал. Он хорошо заработает.

- На этом каждый хорошо заработает... Нитки перебрать...

- Сделай сам.

- Зачем же? Вы ему велели прийти, пусть он и делает.

- Сделай сам, - повторил Лахме. Повар Франц вздохнул и сказал:

- Только вы завтра к утру вернитесь обязательно. А то отдыхающие из меня сварят уху.

- Да, я приду к восьми часам утра.