Промзона   ::   Латынина Юлия

Когда возмущенный кредитор припирал Анастаса к стенке, его увлекали новым, еще более дорогим и фантастическим проектом, а отказ от сотрудничества Анастас воспринимал примерно так же как американская налоговая полиция воспринимает попытку уклонения от законных и причитающихся с гражданина налогов.

Анастас блестяще выполнял основную задачу губернаторской власти в России: задачу стравливания между собой как можно большего числа крупных финансовых группировок, ибо только беспощадная война их между собой позволяла сохранить независимость губернатора и удовлетворить страсть Анастаса к интригам. То, что на каждые сто тысяч долларов, доставшиеся в виде взятки Анастасу, приходится миллион долларов ущерба для области, Анастаса не волновало.

Именно благодаря посредничеству Анастаса Вячеслав Извольский зашел на Павлогорский ТОК.

* * *



Спустя двадцать пять минут черная «ауди» доставила Дениса к московскому представительству AM К — хорошенькому трехэтажному особнячку с серыми стенами и красной черепичной крышей. Ворота, повинуясь электронному приказу охранника, отошли в сторону, воскресный зевающий охранник в тренировочном костюме распахнул перед Черягой двери, и Денис поднялся на второй этаж, туда, где в конце коридора, в широкой и удобной переговорной, ждал его хозяин — генеральный директор Ахтарского металлургического комбината и глава одноименного холдинга Вячеслав Извольский.

Денис отворил дверь в конце коридора — и тут же заметил некоторый непорядок.

Вячеслав Извольский сидел в переговорной один, и перед ним на полированном столе расположился натюрморт, который Денису не понравился до крайности. А именно — бутылка «Столичной» и обглоданный лещ, скорее приличествующий пиву, нежели водке.

Извольский поднял голову и ухмыльнулся. У голубых глаз Извольского была странная особенность: они как будто мутнели во время пьянки. Вот и сейчас они были уже не голубыми, а с легкой белесой патиной.

— Садись, — сказал шеф. Подумал и добавил:

— Лару завтра в Москву привезут. Нельзя ее пока оперировать.

Черяга внимательно оглядел своего шефа. Прошло уже немало времени с тех пор, как Извольский и московский банк «Ивеко» схлестнулись в смертельной схватке за контроль над АМК, и за это время Вячеслав Извольский сильно изменился. Пуля киллера, повредившая позвоночник, почти на год приковала директора к постели. Сляб похудел, осунулся, и, казалось, — навсегда утратил свое прежнее богатырское здоровье.

Некоторое время Черяге казалось, что шеф его вот-вот оправится: комбинат был отвоеван, банк угодил в незабываемое дерьмо, операция в швейцарской клинике прошла удачно, и через неделю после того, как Извольский встал на ноги, он обвенчался в Ахтарске со своей возлюбленной Ириной Денисовой.

Потом у Ирины родилась дочка.

Врачи предупреждали, что ребенок, зачатый на больничной койке, после тяжелейших ранений, полученных отцом, может родиться больным или неполноценным.

Какой дорогой дрянью кололи Извольского, спасая ему жизнь, и что эта дрянь сделает со спермой, точно сказать не мог никто. Врачи советовали Ирине сделать аборт, Ирина плакала и готова была на все, что велит Слава, а Извольский был категорически против аборта. Самовластный князь города Ахтарска, хозяин одной из крупнейших металлургических империй России, победитель московского банка вообразил что он может диктовать свои условия природе как он диктует их областным бандитам и даже московским олигархам.

Лариса, Ларочка, родилась на полтора месяца раньше срока. У нее были ясные голубые глазки Извольского и высокий лоб матери, она весила на килограмм меньше положеного, и у нее был тяжелейший врожденный порок сердца.

Извольский, разумеется, и не подумал сдаться.