Лерик :: Сергеев-Ценский Сергей
Страница: 19 из 20 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЦветы цвели-цветы завяли, 03.07.10 - 15:58 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
В квартире у нее, конечно, было то тепло, тот уют, те ленивые диваны, ковры и мягкая мебель, и тысяча звенящих тонконогих бокальчиков, стаканчиков, рюмочек в буфете, и дрянные картинки по стенам, и фигурные драпри, все то, что молитвенно любят такие просторные женщины. Фокстерьер, пудель, мопс; и когда терялся на улице мопс, она составляла трогательные объявления в газету: "Пропала собачка, мопс, маленький, старый, черный, с седою мордочкой, больной, потому и дорог. Прошу доставить за приличную плату".
Лерика полюбила матерински, потому и жила с ним, только затем, чтобы он не ходил к дурным женщинам. А дочь из подростка (девочки растут так стремительно быстро) обернулась вдруг девушкой с одаряющим взглядом. Марк Игнатьич мало видел красоты в жизни; и теперь, когда он захотел вообразить девушку, будущую жену Лерика, он представил то, прежнее, портрет на стене в зале, подпись D.Bolotoff, прямой пробор на голове и почему-то белый заколотый на груди вязаный платок, какой был у Луши. Исчезла из памяти точная граница всего - то, что создает неповторяемость лиц, - но это и не нужно было: нужна была молодая щедрость здоровых красок, сочность, крепость, яркость и круглота и главное призывающий взгляд одаряющих теплых глаз. Ах!.. и вот уж вошла в душу... и погубила и Лерика и себя. Иногда раньше, когда вспоминался ему последний день в доме Полуниной, он думал, что слишком большое значение придал детскому любопытству Лерика, и вот теперь был как будто обрадован даже, что Лерика погубило именно оно, это любопытство, что он, Марк Игнатьич, оказался прав. Ему хотелось теперь увидеть Софью Петровну (может быть, жива еще) и ни о чем не говорить даже с ней - только встретиться где-нибудь, хотя бы на улице, замедлить шаг, посмотреть на нее, присмотреться к ней - только так, чтобы и она его узнала, - и пройти мимо. Марк Игнатьич побаивался женщин, у него даже было несколько афоризмов, посвященных им, - все осуждающие и угрюмые; и шагая вяло, хотя и взволнованно, по своей столовой - узкой и длинной комнате, должно быть переделанной из коридора, Марк Игнатьич ясно нарисовал себе, как именно должно было произойти то, о чем сообщали в газете. Конечно, это случилось там, в старом доме с бельведером и колоннами. Была ночь - третья ночь после их свадьбы. В разных концах за окнами лаяло шестнадцать собак - может быть, несколько меньше. И вот щелкнул замок в спальне (он ясно вспомнил комнаты), и между Лериком и женою встала прочная дверь. Из-за двери она говорила спокойно: - Ты с матерью моею жил - с ней и живи. А если двери сломаешь, у меня нож в головах. - Зачем же ты выходила замуж? - кричал Лерик. - А затем... для положения в обществе... зачем же еще выходят?.. И чтобы ты содержал. Вот и содержи. Марк Игнатьич, по привычке всех одиноких людей все сильно переживать в себе, представлял эту странную сцену полно и сложно и несколько раз придумывал все новые разговоры этой ночной пары. Но, всячески изменяя их, всегда оставлял старое, Лериково: "Что ж ты там прячешь такое - покажи! Покажи, а то укушу!" И укусил. Марк Игнатьич почти ясно слышал этот хлопающий пробочный звук выстрела через дверь, и душу раздирающий крик, и падение тела на пол, и тишину, и потом испуганный стук в дверь ногами (всем телом и непременно ногами), и крики Лерика, и потом понятный выстрел в себя. Взволнованный Марк Игнатьич положил в холодный чай ложечку крыжовенного варенья и выпил залпом. Марья вошла в неслышных туфлях, спрятав под платок руки, спросила задумчиво, как всегда: - Что же бы это нам назавтра?.. Может, потроха гусиные будут - потрохов взять?.. Или судака - судак давно не был - на уху, на холодное: завтра середа... Или филей? Марк Игнатьич оживленно смотрел на нее и думал: "Не рассказать ли ей про Лерика?.. Нет, что же она поймет? Ничего не поймет... Не стоит". - Судака? - вздохнул он, - что ж, можно и судака. Это хорошо: судака. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|