Провал   ::   Збых Анджей

 – Это Бруннер! Наконец-то! – радостно воскликнула она и умоляющим жестом приложила палец к губам.

Однако это был не Бруннер. Человека, которого Кобас проводила в комнату, Клос где-то видел, но только он никак не мог вспомнить где.

Кобас представила их друг другу:

– Вы не знакомы, панове? Это мой приятель, пан Заенц, тоже промышляет торговлей… А это обер-лейтенант Клос. Видимо, у пана Заенца срочное дело к оберштурмфюреру Бруннеру… Прошу вас подождать, он вскоре будет здесь.

– Рад познакомиться, – сказал Клос, – с благоразумным поляком. – Он лихорадочно пытался вспомнить, откуда знает фамилию этого человека и где встречал его.

– Очень мило, что господин обер-лейтенант считает меня благоразумным человеком, – спокойно ответил Заенц.

– Человек, который имеет дело с Бруннером, не может быть иным. Мне кажется, что я где-то уже…

– Да, это очень забавно, – ответил Заенц. – Мне ваше лицо, господин обер-лейтенант, тоже откуда-то знакомо. Да и чего удивительного, ведь наш городок небольшой, могли где-то и повстречаться.

Заенц потихоньку потягивал коньяк. Кобас вышла на кухню, чтобы приготовить кофе. У её прислуги был свободный день.

– Кажется, вспомнил! Мы с господином обер-лейтенантом имеем общих знакомых, – наигранно весело сказал Заенц. – Представьте себе, – продолжал он непринуждённым тоном, – мы лечим зубы у одного и того же дантиста!

– Что вы говорите? Это просто удивительно! – Рука Клоса не дрогнула. Он поднял рюмку коньяка и в этот момент вспомнил: это же снабженец, которого он видел в лесу, в партизанском отряде Бартека. Значит, это он… – Нет, пожалуй, я всё-таки вас не припоминаю, – ответил Клос.

– Господин обер-лейтенант, когда вы приходили к дантисту, то не обращали внимания на сидевших в приёмной пациентов. Или, может… я ошибаюсь? – Заенц как будто бы пожалел о сказанном. – Прошу прощения, господин обер-лейтенант, я вынужден покинуть вас. Необходимо ещё завершить кое-какие торговые дела.

– Но ведь вы хотели дождаться Бруннера, – вмешалась Ирмина Кобас. – А господин обер-лейтенант такой милый человек, и заверяю вас, пан Заенц, что он лично ничего не имеет против поляков.

– Да, догадываюсь, – неопределённо ответил Заенц, и эти слова прозвучали для Клоса как угроза. – И всё-таки я должен уйти, – закончил он.

К счастью, в дверь позвонил Бруннер. Клос пододвинул кобуру с пистолетом под руку, чтобы в случае необходимости можно было быстро выхватить его.

– Я должен с вами срочно поговорить, – сказал Заенц, едва Бруннер вошёл в комнату.

Но оберштурмфюрер отмахнулся от него. Он был слегка пьян, видимо, где-то уже выпил.

– Оставь меня в покое, Вольф, нашёл время для разговоров! Твоя сенсация может подождать и до завтра.

– Очень прошу вас, оберштурмфюрер, дело безотлагательное!

– Сначала выпей с нами. Ты, Вольф, заслужил это. Как ты думаешь, Ганс?

– Конечно, пан Заенц всегда успеет доложить тебе, Отто, – ответил Клос и усадил Вольфа в кресло.

– Друзья мои, мы должны сегодня напиться как следует. Завтра я уезжаю в Варшаву. Предстоит тяжёлый разговор с группенфюрером, такой, что врагу бы не пожелал… – Бруннер пододвинул к себе бутылку коньяка…

Пили молча. Бруннер что-то бормотал себе под нос. Заенц сидел насторожённый, напряжённый, сосредоточенный. Несколько раз он напоминал Бруннеру, что хочет о чём-то доложить ему.

– Пан Заенц! – произнёс громко Клос. – Вы пренебрегаете нами, не хотите выпить вместе с немецкими офицерами?

– Ты прав, Ганс, – поддержал его Бруннер. – Пей, Заенц, пей, Вольф, за наше здоровье! За свою сенсацию! Ирмина, музыку! Клос, дружище, прошу тебя, позвони моему шофёру, чтобы он подъехал за мной не к дому, а сюда. Однако подожди, я сам, пожалуй, позвоню.