Монголы и Русь   ::   Вернадский Георгий Владимирович

В киевский период русскими еще не была тщательно выстроена теория монархии, поскольку русская политическая почва того времени сильно отличалась от византийской. Затем условия изменились, в Московии возникло сильное централизованное государство, и русские образованные люди могли теперь обратиться за вдохновляющими идеями к тем течениям византийской мысли, которые они упускали из виду ранее. Нет сомнения в том, что московские монархические теории XVI века во многих отношениях отражали византийскую доктрину 1093 .

Более того, москвичи теперь делали попытки найти исторические свидетельства для подтверждения прямой связи между византийской и русской монархиями. Среди множества выдвигавшихся полу — и псевдоисторических аргументов было и утверждение, что Владимир Святой во времена его обращения в христианство был коронован императором и патриархом Константинопольским. Еще одна популярная история рассказывала о том, что князь Владимир Мономах получил знаки царского отличия от византийского императора. На основе этой легенды царский венец московских правителей, украшенный драгоценными камнями и мехами, стал называться в XVI веке шапкой Мономаха. Герберштейн был первым из иностранных наблюдателей за русскими делами, который связал этот символ монаршей власти с именем Мономаха 1094 . В завещании Ивана IV впервые в русских документах упоминается о шапке Мономаха 1095 . Она хранилась в сокровищнице московских великих князей со времени правления Ивана I и упоминалась в их завещаниях, как Шапка Золотая 1096 . Вероятно, ее подарил Ивану I хан Узбек. Царский венец русских монархов является шедевром центральноазиатского искусства конца XIII или начала XIV века 1097 .

Трудно сказать, всерьез ли верили сами москвичи в истории о коронованиях Владимира Святого и Владимира Мономаха. Во всяком случае, они не все ставили на византийскую карту, отдавая себе полный отчет в исторической связи между Московским царством и Золотой Ордой. И конечно, вполне естественным для московского правителя было принять титул его прежнего сюзерена. Более того, когда началось русское наступление на Восток, в ходе которого были завоеваны Казанское и Астраханское ханства (соответственно в 1552 и 1556 гг.), русский царь мог заявить права на царствование, по крайней мере, в двух наследственных золотоордынских государствах. Московская власть придавала особое значение глубинным целям этих завоевательных походов, способных обеспечить признание царского титула своего правителя королем Польши. В русской дипломатической ноте, врученной польскому и литовскому послам в 1556 г., утверждалось, в дополнение к византийскому доводу, изложенному нами выше, что кроме русской земли Господь дал Ивану IV царства Казанское и Астраханское, " а трон Казанский и Астраханский был царским престолом с самого начала " 1098 .Стоит добавить, что московский писатель XVII века Григорий Котошихин, очень хорошо знакомый с учреждениями и традициями своей страны, также считал завоевание Казани и Астрахани историческим фундаментом Московского царства 1099 .

Важным аспектом продолжения монгольской традиции в московской монархии стало монгольское влияние на этикет дипломатических переговоров. Многие западные посланники в Московии жаловались на жесткие и нелепые формальности дипломатического ритуала. Между прочим, когда мы оглядываемся сейчас на те взаимные обиды, требования и встречные претензии по поводу этикета со стороны русских и западных дипломатов XVI и XVII веков, некоторые представления гостей кажутся нам столь же абсурдными, как и представления наших соотечественников. Причина взаимного непонимания — в разных системах правил, которым следовали западные и русские люди. Русский церемониал во многих отношениях являлся отражением монгольского образца 1100 .