Московская Русь до проникновения массонов   ::   Башилов Борис

Или - несколько иначе: наша история есть история того, как дух покоряет материю, и история САСШ есть история того, как материя подавляет дух... " "Благоговейное изумление охватывало первых переселенцев в Северную Америку при взгляде на ее природу. Джон Смис писал: "Никогда еще и небо и земля не были так согласны в создании места для человеческого жительства". Действительно: мягкий климат, плодородная земля, обилие леса и дичи, незамерзающее море с обилием рыбы, возможность почти любой сельскохозяйственной культуры умеренного климата, лесные промысла, которые давали сырье для судостроения, гавани, которые обеспечивали этому судостроению и материальную и транспортную базу, - и никаких нашествий: индейцы без боя отступали вглубь страны, поставляя оттуда меха для дальнейшего товарооборота. Это была, действительно, "Господа Бога собственная страна". Что было в Москве? Тощий суглинок, маленькая Москва-река, суровый климат, ближайшие моря отрезаны от всех сторон, из-за Оки, с "Дикого поля" непрерывная всегдашняя, вечно нависающая угроза смертоносного татарского набега. Если в Северной Америке "небо и земля", действительно, как будто сговорились в "создании места для человеческого жительства", то в России, как будто и небо и земля, и климат и география, и история и политика, как будто сговорились, чтобы поставить народ в казалось бы совершенно безвыходное положение: а ну-ка, попробуйте! Исходное ядро русской государственности выросло в географических условиях, которые не давали абсолютно никаких предпосылок для какого бы то ни было роста. Москва не имела никаких "естественных богатств", если не считать леса, который давал пушнину и в котором можно было кое-как спрятаться от татарских орд. Как торговый пункт, любой пункт нашей территории, в какой можно, закрыв глаза ткнуть пальцем - был если и не лучше, то никак не хуже Москвы - Новгород, Киев, Вильна или Галич. Все они были ближе к культурным центрам тогдашнего мира, все они, кроме Киева, были вдали от татарских нашествий, Новгород и Киев. занимали узловые пункты водного транспорта, Галич располагал богатейшими соляными копями. Москва не имела даже и пахотной земли."

III

Свобода русского народа, уровень его богатства зависела вовсе не от самодержавия, а от огромных расходов, которые требовались постоянно на содержание огромной армии в течении веков постоянно, находившейся в постоянной боевой готовности. Бедность России объясняется другим. Трудно стать богатыми на земле, половина которой находится в полосе вечной мерзлоты, а остальная часть в районе вечных нашествий извне. Россия несла бремя бедности много веков и за это время успела не только к ней приспособиться, но и выработать целую философию бедности. В сущности, знаменитая русская смекалка и есть ни что иное, как одна из форм приспособления к бедности, и недаром смекалка так возвеличена в русском фольклоре. Но дух русской смекалки исходит из бедности, просто как из непреложного факта. Философия же бедности хочет этот факт оценить и осмыслить. Основная черта этой философии - идеализация бедности, восприятие ее, как блага, в высшем, разумеется, смысле. Философия имела две ветви: барскую и простонародную; идеализация бедности, свойственна обеим, правда, осуществлена она у бар и у мужиков по разному. Бедность, согласно этой русской философии, конечно, бремя, иногда тяжкое до чрезвычайности; но это отнюдь не просто несчастье, от которого нужно отделаться, а, при невозможности приходится терпеть. "...Великое тягло государственной обороны из века в век падало главным образом на великорусские и малорусские плечи, - и при Олеге и при Сталине, - и при Кончаках и при Гитлерах.